– Василиса? Что случилось?
Я прищурилась.
– А это Вы у сынка своего спросите. Доброго времени суток, Андрей Григорьевич!
– И что же вытворил Иван на этот раз?
Ох, папочка даже не догадывался!
– Ваш Иван ― сексуальный маньяк, эротический террорист, форменный полудурок. Звонить порядочной девушке с непристойными предложениями… Это мерзко.
Старик рассмеялся.
– Да, оказывается, не всё ваше поколение такое испорченное, как говорят. Остались ещё тургеневские барышни и синие чулки, для которых слово «секс» является оскорбительным.
Это было возмутительно.
– Я вовсе не тургеневская барышня и не синий чулок. Но говорить такое гадко.
– Тогда зачем трусы ему свои подарила?
– Трусы? Вы бредите?
– Отнюдь. Вспоминай, девочка. Что ты ему из сумки вытащила дырку в груди заткнуть?
Я тихонько завыла. Действительно, в самый последний момент засунула в чемодан кружевное боди. Сама не поняла, зачем.
– Это было первое, что попалось под руку. Было бы лучше, если бы Ваш сын кровью истёк?
Логачёв кашлянул.
– Ладно, если это и есть твоё желание, поговорю.
– Желание? Нет! ― визг становился привычной формой общения. ― По-дружески прошу. Если откажете, сама с ним разберусь.
– Вот и разбирайся.
Трубку бросил! Козёл!
Устроившись на диване, натянула на себя плед и решила не думать о странном семействе. Сунув визитку и зажигалку под обшивку мягкого пуфа, принялась медитировать: «Я самая терпеливая, я самая добрая, я самая непоколебимая. Я самая, самая, самая…» Скрип половиц в прихожей вернул мозги в суровую реальность. И эта реальность оказалась ещё суровее, чем я могла представить. Здоровенный мужик в отлично сшитом деловом костюме стоял в центре комнаты и сверлил меня пронзительным взглядом раскосых чёрных глаз. Трое качков из свиты дружно выдохнули, чтобы уместиться в моей прихожке. Я подпрыгнула и вытянулась в полный рост.
– Как…
– Сядь!
Мужик сделал пару шагов и уселся на пуфик. Я упала на диван и икнула.
– Давай не будем отнимать друг у друга время. Лично моё стоит очень дорого. Где солнце?
Я завыла и закрыла лицо руками.
– Достали уже! Сто раз говорила, не знаю.
– Обыскать всё!
Высунув языки, бритоголовые кинулись исполнять приказ. Через четверть часа все вещи валялись на полу, сам пол, стены и потолок были простуканы на предмет замаскированных тайников, шторы сняты, крупа рассыпана, даже заднюю планку телевизора скрутить не поленились. Я сидела в ступоре, обхватив колени руками, исподлобья наблюдая, как моя прекрасная квартира превращалась в свинарник.
– Ничего нет.
Мужик поднял моё лицо за подбородок.
– Сейчас мы разденем тебя, куколка, и обыщем. В каждую дырочку твою заглянем. Ну, говори, куда флэшку дела?
Слёзы текли по моим щекам.
– Ещё и флешку?
– Дура! Это и есть флэшка!
Телефон завибрировал. Могол взял в руки дорогущее устройство и посмотрел на экран.
– Придурок. И часто тебе такие звонят?
Я кивнула.
– Сейчас ты ответишь этому козлу спокойно, без эмоций. Взболтнёшь что-то лишнее, ― бандит вытащил пистолет с глушителем, ― прикончу прямо здесь.
Он включил громкую и передал трубку мне.
– Да. Чего опять понадобилось?
Тихий баритон простонал.
– Вась. Я прощение попросить хотел. Больше никогда не буду предлагать тебе секс. Вот честное благородное слово. И даже, если попросишь, не соглашусь. Мир?
– Отвали. Ещё раз услышу твой голос, яйца поотрываю и член сожрать заставлю.
Отбой. Надо же, новые ругательства, услышанные от Михея и Кольки, пригодились.
– А ты опасная штучка. ― Ухмыльнулся Могол. ― Пошли, ребята, а то и нас без яиц оставит.
Уже у дверей обернулся.
– Три дня. Поняла? Если через три дня флэшки не будет, отдам тебя своим гиббонам. Они любят строптивых тёлочек обхаживать.
Когда бандиты исчезли, я повалилась на диван и залилась слезами.
Глава 9
Сон не был чутким. Я опять забрела в самые густые дебри, пытаясь найти Ивана. Мужской силуэт появлялся то там, то сям.
– Иди ко мне, Василиса, но секса не проси.