— Так, — заговорил он, смочив губы. — Шесть целых и девять десятых наковален в рост, одна целая и одна десятая наковальня в обхват талии. У тебя размер «эль».
Юрко спрыгнув со стула, он куда-то поковылял. В дальнем углу помещения, тускло освещённом за счёт почти сгоревшей серой свечки, он вытащил с полки ящик, на котором была серыми чернилами грубо намазана буква «L». Немного покопавшись в нём, дворф изъял видавший виды стёганый доспех, поножи и новенькую капеллину.
— На, надевай, — заявил он, подойдя к жрецу и протянув одежду.
— Я не уверен, что… — замямлил Аврорий.
— Только не бухти, что размер не тот. Но если хочешь, дам померить размеры «квас» и «вино».
— Нет, вы не поняли. Здесь, должно быть, какая-то ошибка. Меня вообще не должно тут быть!
Дворф устало опустил веки и о-о-очень продолжи-и-ительно вздохнул.
— Юноша, — заговорил он измученно, — я отвечаю за выдачу обмундирования. По остальным вопросам — не ко мне.
— А к кому?
— Попробуй поговорить с командиром. Он сейчас как раз на плацу. Оденься только! А то за девичье платье тебя тут, глядишь, не только убьют случайно, но и чего похуже.
— Это жреческая ряса, — уточнил жрец сквозь зубы.
— Поверь мне, юноша, здешние солдатики отличий не найдут.
Аврорий недовольно нахмурился. Сначала какие-то отморозки насильно затолкнули его в сборище людей, коим не ведомы заповеди божьи, а теперь представители закона затолкнули его в... аналогичное место? Не правы были те, кто говорил, что в Торск опасно соваться. Аврорий же даже не совался! Правильнее было сказать, что Торск надо обходить за несколько вёрст.
Сейчас всё равно ничего не поделаешь: стража не даст жрецу выйти из города. Мало того, что двое шкафов, уже знающих Аврория в лицо, стоят на главных воротах, так ещё и по пути к ним наверняка немало таких же. А устраивать побег другими путями — как-то незаконно и нечестно. Придётся стиснуть зубы на время. Ведь если подыграть, то Аврорию ничего не угрожает. Так ведь?..
— Куда мне деть рясу? — поинтересовался жрец.
— Можешь поверх неё надеть доспех, — терпеливо объяснил дворф.
Так Аврорий и поступил. Так или иначе, ему не хотелось её снимать. Приняв из рук дворфа стёганый доспех, он попытался разобраться, через какую сторону его правильно надевать, но безуспешно. «Бошку сюда», — указал старик. С большим трудом, но всё-таки удалось совладать с этим ребусом. С поножами оказалось гораздо проще, только вот заправлять в них рясу, чтобы не светилась, оказалось весьма неудобно. Дворф нацепил жрецу на голову капеллину и надёжно её застегнул.
— Веди себя достойно, — заключил дворф, открыв уже другую дверь на улицу. У этой даже есть ручка. — Вот-вот приедет барон Хаук на осмотр солдат. Не вздумай при нём трепать, что «меня здесь не должно быть» и прочее ме-ме-ме, даже если это правда. За любую попытку уклонения от службы тебя нарекут дезертиром и посадят на кол.
— На кол?.. — негромко уточнил жрец, сглотнув слюну.
— Это коли дезертиром нарекут! Если ты не только слинять попытаешься, но ещё и права вздумаешь качать, то рискуешь слыть государственным изменником. А для таких ребят придумывают наказания и посуровее.
— А с командиром почему можно об этом говорить?
— В отличие от барона, он понимающий и может пойти на уступки. Если, конечно, не напьётся.
У Аврория сильно затряслось всё тело. В голове крутилась только одна мысль: «надо бежать». Любое необдуманное действие, неаккуратное слово или косой взгляд с его стороны могут стать последними. Но выбор невелик. Сделав глубокий вдох серого воздуха, Аврорий робко шагнул вперёд
— Удачи, — сказал на прощание дворф, закрыв дверь.
Время близилось к вечеру. За высокими серыми стенами не было видно, у горизонта ли солнце, однако по всему небу уже плавали оранжеватые облака, намекая, что дело идёт к закату. Аврорий глубоко вздохнул.