На плацу идеально ровным строем стояли бойцы. На каждом из них был такой же стёганый доспех и такая же капеллина, как Аврорию только что выдали. Что интересно: все бойцы, судя по росту и телосложению, были людьми, а вот командир, одиноко стоящий перед строем и громогласно что-то доводящий до ушей толпы, явно был дворфом. Любой человек, хорошо знающий Аврория, твёрдо скажет, что расистом его назвать никак нельзя, но… Почему такая разница? Возникало ощущение, что в этом городе служить заставляют только людей, а дворфы тем временем занимаются чем-то ещё. Но тогда почему командир — не человек? Странно это всё. А спрашивать будет как-то невежливо. Да и, впрочем, не очень-то и нужно. Всё равно был вопрос поважнее.
— … Запомните раз и навсегда, салаги! — зычно вещал командир на весь двор. — Если вы не умеете держать в своих дряблых ручках оружие и от веса доспеха подкашиваете свои хлипкие ножки, то всё равно раньше старости помрёте! Будете вы при этом служить в бравых рядах нашего великого города или сеять овёс в поле — без разницы! Всё равно заколет первый оборванец, которому не понравится ваша рожа! — Он выдержал небольшую паузу. — Так что не отказывайтесь, когда вам предлагают сделать из вас настоящих бойцов, да ещё и не за ваш счёт!
— Извините, — перебил его аккуратный тоненький голосок откуда-то сбоку.
Подошёл Аврорий. Он хотел было что-то добавить, но его смутила реакция командира: тот весь побагровел, седые волосы встали дыбом, руки сжались в кулаки, ноздри раздулись, а из ушей, казалось, сейчас пойдёт пар.
— Живо в строй! — прогремел командир.
— Но я…
— Живо!!!
Аврорий нехотя пристроился к остальным бойцам. Соседние начали тихо хихикать, а кто-то сзади по-дружески легонько пнул в лопатку. Кажется, командир начал успокаиваться, ибо багрянец постепенно рассасывался, возвращая дворфу естественный цвет кожи. Красным остался только нос. Блин… Неужели пьян?
— Мне нужно с вами поговорить, — осторожно предложил Аврорий.
— Говори, желторотик, мы послушаем! — гавкнул командир.
— Простите. Мне бы с глазу на глаз…
— Ещё чего! — Дворф величественно сложил руки на груди и дунул в ус. — Раз ты считаешь, что послушать тебя — важнее и срочнее, чем провести идеологическую беседу с солдатами перед военным походом… Видимо, это что-то очень интересное! Всем поведай!
Этот солдат издевается. Если здесь таким нравом может похвастаться всё руководство, то придётся застрять тут надолго. Но если не попробовать, разве шансов будет больше? Попытка не пытка.
— Я попал сюда по ошибке, — спокойно объяснил Аврорий. — Меня приняли за кого-то другого.
Было слышно, как солдаты в строю изо всех сил пытаются не засмеяться. Командир сделал наигранно удивлённое лицо, широко разинув глаза и сделав рот «рыбкой».
— Давай разбираться! — предложил он, вытащив из-под пояса аккуратный свёрток бумаги и раскрыв его. — Так-так! «Но-о-омер сорок два: Авро-о-орий». — Он перевёл взгляд на новобранца. — Ты у нас Аврорий?
— Да, но… Как? Когда?
— По ошибке, говоришь, попал? А это тогда что такое? — размахивая документом, спросил командир.
— Я же впервые в этом городе и даже никогда не держал в руках оружие! Может, это какой-то другой Аврорий?
Всё-таки не выдержал строй. Рассмеялись все, в том числе и сам командир.
— Найдёшь мне ещё хоть одного Аврория во всём королевстве — веди сюда, взгляну на него, — проговорил он, чуть не задыхаясь от смеха. — Такое имя вообще есть? Это тебя мама так назвала или сам выбрал?
Солдаты только пуще прежнего расхохотались. Сделав угрюмое лицо, Аврорий скрежетнул зубами и исподлобья посмотрел на командира. Говорить уже больше ничего не хотелось. Видно, что ни к чему хорошему простые спокойные разговоры не приведут, а публику потешат.
— Так! — резко успокоившись, гавкнул дворф. Все остальные вдруг тоже замолчали, словно много раз репетировали, как реагировать на эту команду. — Кто никогда не держал в руках оружие? Поднимите руки.
Недолго думая, Аврорий поднял руку. Послышался тихий смешок. Следом поднялись ещё несколько рук.
— За каждую поднятую руку десять отжиманий всему строю, — утвердил командир.
Раздалось несколько разочарованных вздохов. Ничего не попишешь. Бойцы нехотя опустились на землю и принялись отжиматься. У кого-то это получалось уже, кажется, на автомате и без каких-либо усилий, а другие осуждающими взглядами сверлили тех, кто поднимал руки, и тихо ругались себе под нос.