— Те, кто никогда не держал в руках оружие, — наставительно заговорил командир, сложив руки за спиной и расхаживая влево-вправо, — это самые уязвимые в бою цели. Именно таких бойцов правители пускают на пушечное мясо. Если вы не хотите откинуть копыта, или что там у вас, в первую минуту резни — учитесь стоять за себя, пока на это есть время!
— А те, кто держал в руках оружие, почему тоже отжимаются? — возразил Аврорий.
— Потому что я так сказал! А тебе, говорун, ещё двадцать отжиманий сверху за нарушение дисциплины!
— Ган Ганыч, не будьте к нему так строги, — отозвался кто-то из бойцов добродушным голосом. — Он и без доспеха, небось, не отжимался никогда, а тут ещё такой вес сверху.
— А ты помалкивай там, иначе сейчас тоже схватишь!
— Вы же знаете, я готов отжиматься хоть целый день. Только не заставляйте картошку чистить!
Солдаты очередной раз рассмеялись.
— Так, бойцы! Смир-но! — прозвучал чей-то кряхтящий голос.
Не теряя ни секунды, все солдаты вскочили на ноги и выпрямились аки доски забора. У Аврория не получилось встать так же быстро и ловко, но он, впрочем, даже не пытался.
Командир стоял по стойке «смирно» и отдавал честь подошедшей группе рыцарей на лошадях. И всадники, и лошади были облачены в толстые стальные доспехи чуть ли не целиком. В руках у них были украшенные резьбой пики и круглые щиты с государственной символикой. Выделялся только всадник, шедший впереди. У него не было ни пики, ни щита, ни даже шлема, на поясе можно было разглядеть длинные ножны, а доспехи его, вопреки принятому в городе стилю, были кромешно чёрными. В глаза бросались наплечники, которые казались больше него самого. Это был дворф. Куча морщин, повязка на глазу и шрам на горле ясно давали понять, что это военный, явно повидавший на своём веку немало кровопролития или даже своими же руками его и учинивший. Он спешился с лошади и подошёл к командиру.
— Старшина Ганнарр, шестое пехотное подразделение! — отчеканил командир.
— Вольно, старшина, — прокряхтел воин, повернувшись к строю и самодовольно сложив руки за спиной. — Новички?
— Так точно.
— Уже посвящены в дело?
— Никак нет.
— Ай-ай-ай! Сейчас тогда я посвящу. Идите в казарму и отдохните, старшина.
— Есть!
Командир развернулся и строевым шагом ушёл прочь. Парой секунд позднее он скрылся за лошадьми, оставив строй наедине с прибывшими рыцарями. Похоже, этот одноглазый дворф с мечом — очень важная персона в городе.
— Если кто меня не знает, новобранцы, я барон Хаук, — заговорил он. — Управляю окрестными землями, всеми ближайшими деревнями и этим городом в частности. — Он выдержал короткую паузу, словно ожидая приветствия, криков «ура!» или чего-то в этом духе. — Хочу, чтобы вы знали, что вас не просто так здесь гоняют последние дни. Грядёт война. Обещаю вам, что она будет очень масштабной, очень кровопролитной и очень быстрой. Мы нападём на Экорн и обратим его в пепел.
У Аврория проступил холодный пот. Нет, это неприемлемо. Если его потащат в бой, он скорее предпочтёт дезертирство или даже смерть, чем поднимет оружие на кого-либо. «Спокойствие», — подумал он. «Веди себя естественно».
— Лесные эльфы… — с неприкрытой ненавистью прохрипел барон, погрузившись в раздумья. — Ладно, не будем терять времени зря. Я вас предупредил? Предупредил. Будет бойня. И если вы сейчас будете не трепаться, а готовиться, то у вас будет больше шансов остаться в живых. Так что сделайте себе милость — прямо сейчас берёте в руки мечи, делитесь по парам и до ночи отрабатываете колющие и рубящие удары, парирование и обезоруживание. Приступайте.
Строй уже было двинулся в сторону оружейной, а барон развернулся и захотел уйти, как вдруг он остановился, величаво поднял руку и добавил:
— И ещё кое-что. За каждую отрезанную и принесённую мне лопоухую эльфийскую голову плачу лично по золотой монете. Кто не принесёт ни одной — отрублю вашу взамен. Теперь свободны.
Рыцари-дворфы спешились с лошадей, выстроились вслед за бароном и строевым шагом направились с ним в замок. Массивную входную дверь бдительно охраняли два тяжело бронированных стражника, закрывая вход скрещёнными двуручными топорами, однако при виде барона с сопровождением незамедлительно убрали оружие и отдали честь.