— Да что я такого сказал-то?
— Ничего, просто здесь отличное место. Лучше я не найду. До встречи.
Шустро схватив посох в одну руку и корзинки в другую, пассажир ловко соскочил с телеги и принялся отряхиваться от соломы.
— Ты это, аккуратно там! — крикнул на прощание Инджимарр Кнудович, помахав полненькой ручкой. — На обратный путь не подсоблю — неделю проторчу в Тунфиске!
Уже почти стемнело. Скоро не будет видно ни зги. Надо срочно поспешить с поиском ночлега, иначе придётся спать на голой земле. Хвала богам, для жреца-отшельника эти два варианта практически не отличаются друг от друга, поэтому много времени это не должно занять.
Красивое здесь место, однако. Дорога, по один бок которой шелестит дремучий лес, а по другой — бьются о берег волны. Здесь бы деревеньке какой-нибудь стоять — самое то! Но самое главное, что здесь наверняка уже сто лет не пахло грибниками. Это место достаточно далеко от городов и деревень, чтобы грибникам было тяжко тащиться сюда. Но только не для жреца-хитреца.
Уже на подходе к опушке лес явно дал знать, что так просто отделаться не получится — где-то далеко прозвучал сначала рёв медведя, потом вой волка, а следом что-то похожее на рычание дятла. Вот тебе и дремучий нехоженый лес… Наставница, конечно, учила Аврория дружить с дикими животными, но то были мирные травоядные тихони! Помнится, во время одного из таких уроков довелось погладить зайца. Мягкий такой был. Но урока, на котором наставница бы дала погладить медведя, пока не было. Вот бы она сейчас была рядом...
* * *
«Лазурный Грот» — маленькое непримечательное святилище, относящееся к несуществующей конфессии и одиноко возвышающееся на мысу неподалёку от города Реке. Ввиду того, что в городе есть своя собственная церковь, да и сам по себе Реке трудно отнести к числу густо населённых городов, в Лазурном Гроте крайне редко бывали посетители. Заведуют этим святилищем двое чудаковатых жрецов-отшельников, которым чужды блага цивилизации: они спят прямо на полу, питаются дарами леса и редко общаются с кем-либо, кроме друг друга. Хвала богам, в святилище были интересные книжки, поэтому удалось не свихнуться окончательно. Столь необычное название святилище получило в честь столь же необычного грота, который находится прямо под ним. Примечательно, кстати, что никто из жителей Реке и окрестных деревень не помнит, когда и откуда это святилище появилось. Кто его построил? На чьи шиши? Для чего? Загадка… Некоторые пробовали подходить и спрашивать напрямую, но хозяйка святилища всегда аккуратно уходит от ответа и переводит тему.
— Вы скоро? — слегка жалобным голосом спросила женщина. — Я боюсь в тёмное время одна ходить…
— Потерпите ещё немного, пожалуйста, — спокойно ответила жрица.
В столь поздний час Аврора обычно уже крепко спит. Однако посетители заходят в святилище так редко, что каждому из них хочется уделить максимум внимания и никого из них не хочется отпускать с нерешёнными проблемами.
Жрица, принюхиваясь, каждую минуту проверяет, не готово ли её фирменное варево. Но оно, очевидно, сегодня решило не спешить, словно нарочно оттягивая время, чтобы бедной женщине было страшнее идти домой. И ведь угораздило же святилищу находиться в получасе ходьбы от города! Какое свинство. Впрочем, самой жрице сейчас тоже несладко: поклонение Свету требует определённых жертв, в числе которых, как минимум, числятся обет ложиться спать строго до заката и просыпаться строго после рассвета (что уже само по себе может вызвать проблемы, особенно зимой) и обет категорически отказаться от готовки пищи при лунном свете. Очень иронично, что готовить в этот раз пришлось средство от бессонницы. Такое чувство, что сама Судьба насмехается над этой ситуацией, подобно гноллу, услышавшему анекдот про то, что у мясной пищи есть права.
— Кажется, готово, — вдруг отозвалась жрица.
— Ура! — обрадовалась посетительница. — Вот, пожалуйста, я даже горшочек принесла.
Аврора недоверчиво осмотрела предложенный горшок, слегка сморщила нос и указала на него пальцем.
— Что вы в нём держали? — спросила она.
— Ну, я уж всего и не вспомню… Кажется, мы в нём когда-то молоко хранили. И каши из него ели, да. А ещё, вроде, муж в него когда-то зачем-то лил эль.