— Ты что, поверил? — спросила она. — Прости, я порой сильно переигрываю, когда шучу. Это по первому образованию я ясновидящая, а по второму посчастливилось быть юмористкой и отменным актёром.
Аврорий с облегчением вздохнул. Его кожа постепенно начала наливаться естественным цветом. Обошлось.
Как вдруг… Мерит прильнула чуть ближе, медленно положила захваченную руку Аврория себе на талию и нежно потёрлась своей ногой об него. Аврорий весь покраснел. Что-то горячее налилось в голову. Но он не сопротивлялся.
— На самом деле… — ласково прошептала она, — я твой самый-самый близкий друг…
Аврорий проглотил слюну.
— Ты… чего? — дрожащим голосом спросил он.
— Ха! — воскликнула девушка, весело рассмеявшись. — До чего же тебя легко пробить на эмоции! Во мне определённо умирает актриса.
Мерит неспешно отстранилась. Выпрямив спину, она поправила одежду и грациозно приземлилась обратно на свой любимый табурет. Аврорий всё ещё не успел переварить происходящее. И не мог найти в себе силы сдвинуться с места.
— Так ты не… — робко заговорил он.
— Я тебя умоляю. Нет, конечно, — перебила его Мерит. — Не придумывай того, чего нет. Не забывай, какая у меня профессия и каких навыков и качеств она требует. Хотя время от времени пошутить хочется даже богам, что уж про головорезов говорить.
У Аврория были смешанные чувства. В его взгляде одновременно читались и облегчение, и какое-то огорчение. Хотя в голосе почему-то отчётливо зазвучала лёгкая злоба.
— Есть вещи, с которыми лучше не шутить, — недовольно промолвил он, поправляя рясу.
— Извини. У тебя есть ещё какие-нибудь вопросы ко мне?
— Наверное, нет.
— Прекрасно. Тогда теперь я кое-что спрошу.
Протяжно вздохнув, Аврорий вернулся на стул и вытер лоб рукавом.
— Свою часть гонорара примешь? — спросила девушка.
— Думаю, ты уже знаешь ответ, — грустно ответил Аврорий.
— Знаю. Но я хочу, чтобы ты ответил.
Поразительно, как столь простые слова смогли столь по-философски прозвучать. Почему-то возникло ощущение, что Мерит на своём веку прочитала немало хороших книг. Что, впрочем, было бы совершенно неудивительно, учитывая то, как много книг остаются без владельцев после того, как эта плутовка выходит на «работу». Только сейчас Аврорий впервые обнаружил, что у Мерит невероятно умные глаза.
— Не приму, — утвердил жрец.
— Отлично. Но, надеюсь, ты понимаешь, что, если тебе вдруг на что-нибудь понадобятся деньги, ты смело можешь приходить сюда и просить у меня. Нет, не просить! Требовать. В любой момент можешь прийти сюда, грубо выбить ногой дверь и грозно рявкнуть: «мешок монет мне, живо!», после чего я в холодном поту выскочу навстречу и спрошу, как тебе удалось сбить с петель металлическую дверь с твоим-то телосложением, но денег по итогу всё равно дам.
Аврорий рассмеялся.
— Так и сделаю, — пообещал он. — А сколько мне хоть причитается-то?
— Какая разница? — спросила Мерит ласково. — Поверь, хватит. А теперь не теряй времени и двигай в путь. Твоя милая жрица наверняка уже заждалась.
Аврорий ничего не ответил. Только улыбнулся. Они оба встали и направились к выходу. Эх. Придётся идти через шумную комнату.
Кутёж всё ещё не закончился. Напротив, набирал обороты. Если бы светлый жрец-отшельник по какой-то неведомой причине разбирался в основах математики, он бы мог сейчас выдвинуть новую формулу, согласно которой степень громкости кутежа и раскрепощённости кутёжников прямо пропорциональна количеству опустошённых кружек эля. Жаль, что он не разбирается в основах математики. Эта формула стала бы сенсацией.
Мерит схватила с общего стола самую красивую и самую свежую грушу и вручила её пленнику.
— Асбьёрн! — рявкнула она на всё помещение, заглушив остальных. — Я ухожу! Надолго! Ты за старшего!
Ответа не последовало. Вечно тихий Асбьёрн молча вышел из-за стола с каменным выражением лица и встал у выхода, сложив руки на груди. Он был так серьёзен, что складывалось впечатление, будто не выпил за весь вечер ни капли. А, нет. Он только что смешно икнул.