Для примера предлагаю взять НКТП – Наркомат тяжелой промышленности. В первую очередь потому, что история его руководителя – Серго Орджоникидзе, отлично осознававшего пагубность проводящейся чистки для функционирования отрасли ‹Работавшей, между прочим, непосредственно на армию.› и потому пытавшегося затормозить
"очищение" своих работников, – выделяется на фоне смирившихся соратников Сталина.
Начнем с предыстории. Был у нас, если помните, такой шахтер -
Стаханов, в честь которого было названо движение ударников, перевыполнявших план. Кроме сомнительного экономического эффекта этого явления, политическое руководство СССР с удовольствием начало использовать его, помимо, разумеется, возбуждения энтузиазма и как материала пропагандистских кампаний, для организации новой волны
"спецеедства". Было заявлено, что в экономических проблемах виноваты инженерно-технические работники и хозяйственники – "специалисты",
"зажимающие" простых работяг, которые практически каждый, что твой
Стаханов, дай только развернуться. Сталин заявлял, что главным тормозом развития стахановского движения является саботаж инженерно-технических работников и хозяйственников, и требовал беспощадно ломать его.
Подобная политика в течение нескольких месяцев нанесла промышленности огромный урон. Это, с одной стороны, заставило несколько отступить Сталина, а с другой, сделало более решительными хозяйственных руководителей. Хорошо зная о реальных причинах многочисленных провалов и неувязок в экономике, истинную цену обвинениям во вредительстве и саботаже, они начали возмущаться, обращаясь, разумеется, к своему начальству – наркому тяжелой промышленности С.Орджоникидзе.
"Основная причина невыполнения нашим трестом производственной программы, – заявил управляющий трестом "Сталинуголь"
А.М.Хачатурьянц, – это неудовлетворительная работа командного состава… Командный состав не работает интенсивно вследствие обвинений, которые без разбора предъявлялись к нему… Вместо того чтобы думать, каким образом ввести те или иные новшества… инженеры, боясь попасть в положение саботажников или консерваторов, старались все делать по букве закона"… Орджоникидзе поддержал такие выступления. Он назвал обвинения инженерно-технических работников в саботаже "чепухой". "Какие саботажники! За 19 лет существования Советской власти мы… выпустили 100 с лишним тысяч инженеров и такое же количество техников. Если все они, а также и старые инженеры, которых мы перевоспитали, оказались в 1936 г. саботажниками, то поздравьте себя с таким успехом. Какие там саботажники! Не саботажники, а хорошие люди – наши сыновья, братья, наши товарищи, которые целиком и полностью за Советскую власть", – заявил Орджоникидзе и был поддержан "бурными и продолжительными аплодисментами" ‹Хлевнюк О.В. "Политбюро". с.174-175.›.
Орджоникидзе слыл человеком упрямым и с тяжелым характером, поэтому, несмотря на постепенно усиливавшиеся репрессии (на дворе был 1936 год), он все время предпринимал попытки защитить своих подчиненных, причем в ряде случаев нарком добивался своего. Есть несколько получивших широкую огласку случаев прекращения гонений нескольких, директоров крупных промышленных предприятий благодаря личному вмешательству Орджоникидзе. Так, например, были оставлены в покое директоры Криворожского металлургического комбината,
Саткинского завода "Магнезит" в Челябинской области и Кыштымского электролитного завода (тоже Челябинской области).
Типичной, в своем роде, была история начальника доменного цеха
"Запорожстали" М.Я.Горлова: "Я прошу Вас, товарищ Орджоникидзе, вмешаться лично, или через товарища Ежова и выяснить мою непричастность к такому тяжелому обвинению – троцкизм" ‹Хлевнюк О.В.
"Политбюро". с.176.›. Нарком заступился и в этом случае.
Однако обратите внимание, что больше всего волновало сталинских
"любителей чистоты". Справляется ли начальник домны Горлов с работой? Выполняет ли план? Качественно ли ведет плавку? Ничего подобного! Все производственные качества начальника Горлова и его таланты руководителя отходят на второй план перед важнейшим вопросом
– а не троцкист ли этот Горлов? И в случае его ареста кто заступит на освободившийся пост? Лучший металлург? Или более осторожный в своих действиях, идеологически подкованный, скользкий товарищ?
Однако уже осенью 1936 года возможности Орджоникидзе по защите своих работников сильно сократились, поскольку был арестован один из ближайших сотрудников наркома – Пятаков, и родной брат Орджоникидзе
– Папулия. В такой же ситуации оказался в то же время и нарком путей сообщения Л.М.Каганович, тоже сопротивлявшийся "очищению" советских железных дорог, у которого были арестованы несколько ближайших сотрудников. Разной была их реакция на акцию устрашения со стороны
Сталина – Каганович испугался, и стал служить вождю еще более преданно, плюнув на потерю кадров в своем наркомате и связанную с этим дезорганизацию работы НКПС. Орджоникидзе не смирился:
"Отбиваясь от наседавших со всех сторон неприятностей, Орджоникидзе был ограничен в своих возможностях приостановить репрессии.
Единственно, на что он надеялся, – это доказать Сталину, что усиление террора неоправданно. И, чтобы не раздражать вождя, избрал при этом такую тактику: НКВД уже разоблачил основную массу врагов, и главная задача состоит в том, чтобы добросовестным трудом восполнить последствия вредительства. Эту мысль Орджоникидзе повторял во всех своих последних речах" ‹Хлевнюк О.В. "Политбюро". с.178-179.›. Даже в своем докладе о вредительстве в тяжелой промышленности на Пленуме
ЦК ВКП(б) он упомянул об этом самом вредительстве только "для галочки" ‹Там же. с.179.›.
Более того, после арестов еще нескольких работников тяжелой промышленности, в числе которых были, к примеру, начальник
Уралвагонстроя, начальник строительства Кемеровского химкомбината, начальник "Средуралмедьстроя", на основе выбитых из вновь арестованных сотрудников НКТП и директоров предприятий показаний,
Орджоникидзе не опустил руки. Он разослал комиссии на объекты, руководимые арестованными, с тем, чтобы те беспристрастно и профессионально разобрались с каждым конкретным пунктом обвинения, решив, было ли вредительство вообще. Глава отправленной в Кемерово комиссии получил из уст наркома следующее напутствие: "Вы подойдите к этому делу как техник, постарайтесь отличить сознательное вредительство от непроизвольной ошибки – в этом главная ваша задача"
‹Хлевнюк О.В. "Политбюро". с.180.›. То есть было поручено найти оправдательные материалы на арестованных руководителей, потому что в реальность их вредительства никто не верил. Наркому требовалось не подтверждение "компромата" от НКВД, а его техническая и экономическая экспертиза. Именно отсутствие вредительской деятельности и было установлено во всех случаях. Конечно, имели место отдельные недостатки, но, в частности, дела на
"Уралвагонзаводе" обстояли даже лучше, чем на других аналогичных стройках региона. Обо всем этом нарком был оповещен по телефону.
Вооруженный этими известиями, Орджоникидзе, не дожидаясь прибытия в Москву своих эмиссаров, отправился к Сталину, намереваясь с фактами в руках доказать пагубность продолжения репрессий среди работников его наркомата и руководителей предприятий тяжелой промышленности.
Однако в ходе прошедшего разговора выяснилось, что Сталин не пойдет на изменение своей политики, после чего Орджоникидзе пришел к себе домой и застрелился.
Как полагают современные исследователи, это был "последний аргумент" для вождя и учителя, не желавшего осознать, что проводимое им уничтожение научно-технической и хозяйственной элиты страны самым печальным образом сказывается на работе тяжелой промышленности.
А что такое для СССР тяжелая промышленность? Это в первую очередь производитель вооружения. Точнее – это единственный источник оружия для РККА, поскольку за границей нам продадут только явное старье и только втридорога. Обратите внимание на названия предприятий, мелькавших в тексте – среди них исключительно гиганты индустрии, в том числе "Уралвагонзавод" и Криворожский металлургический комбинат!