Потому, помнивший весьма смутно свое поместье граф зашел сначала к молочнику, который подумал, что тот решил жениться на его дочери, и благосклонно принял его, ибо хотел породниться со знатью. Но, узнав, в чем дело, и что молодой человек потребовал вина, лакея, обед, дал ему английскую овчарку. Вернее, дал команду английской пастушьей овчарке, спустив ее с поводка.
...После сорок седьмого раза граф уже ничего не требовал.
И ничего не хотел.
Правда, вид у него к этому времени стал такой, что на него спускали собаку еще до того, как лживый покусанный бродяга в лохмотьях заявлял, что он граф.
Что, к тому же было сомнительно, так как даже кредитор раскусил, что адвокаты не передали юноше титула официально.
Но они все же нашли Центр. Да и трудно было его не найти – туда и оттуда шло чудовищное движение.
Гнусный кредитор первым сообразил, что к чему, и что “графом” называться нельзя. Повеселев, он заставил графа заткнуться и всем говорил, обманывая, подлый такой, что везет госпоже подарок... Живой подарок... Гнусно хихикая при этом...
Правда не понимая, почему адвокаты, поглядев и пожав плечами на высокого красавца, хмыкнув, заявляли, что у нее уже такие есть и что она слишком маленькая для этого...
Граф, похоже, догадывался, для чего его везут. Он был такой же красавец, как и его отец, и к тому же удивительно похож на него; просто даже страшно было, что такое невероятное сходство может существовать. Еще при жизни даже очень близкие люди с трудом могли различить их...
Правда сейчас он был весь в грязи и крови, так что никто и не узнал бы его.
Как вы уже поняли, в поместье графа ждал весьма неприятный сюрприз!
К тому же сюрприз был обоюдный!
Как передает семейная легенда, историческая фраза, которой я его встретила, гласила:
- А что это за ...?
Впрочем, история не передает моей фразы, ибо ее так и не смогли записать, ибо, к сожалению, того слова, которым я охарактеризовала графа, нельзя найти ни в каком словаре. Потому она живет лишь в устном исполнении слуг, причем утверждается, что я еще добавила к этому “...такой длинный”. Этот гнусный фольклор вечно нервирует графа. И он не любит народных сказок и народного творчества.
Впрочем, японец, лишь взглянув на испачканного, брезгливо и презрительно сморщил нос, будто перед ним был кусок дерьма, и отправил первым делом графа мыться и переодеваться... Приказав дать ему что-то из старых костюмов старого графа, узнав, что все его наряды разорваны в клочья.
Это то и сыграло с нами неожиданную трагическую свою роль, вдруг все изменив... Как признался старый адвокат, все же узнавший о том, кто приехал, ибо узнал его кредитора и самого графа, он мрачно и лихорадочно обдумывал данный вопрос.
Где взять киллера... И где закопать их... И почему собаки его до сих пор не дорвали, как он приказал, ведь это было таким решением всех проблем.
Японец, как он однажды признался мне, вовсе о таком не думал. Прирожденный убийца, он намеревался продемонстрировать мне новый удар, ибо я уже подросла и могла уже вогнать взрослому нож под подбородок, чтобы он вошел в мозг... Но его останавливало, что манекен мой брат и что он так похож на отца... правда сейчас этого из-за грязи и крови не было видно. Но, если б его “маленькой королеве” что-то угрожало, то человек тихо бы умер естественной смертью подальше от замка уже после завтра, и очень бы горевал от несчастного случая...
А я ничего не знала... Я даже не заподозрила, кто это, хотя отметила, как напряженно переглянулись близкие люди...
Напряжение повисло в воздухе.
Японец видел его уже раньше и только нахмурился. Он то узнал ужасное сходство. Молодой был полной копией старого.
По горло в переговорах я только кивнула на бродягу и отправила его мыться... Граф вполне мог захлебнуться водой... У меня таких были сотни, этих посетителей...
Я до сих помню это, и опять сжимается сердце... Мне ведь было всего год... И все сказки были для меня живы...
Занятая делами, я не обратила особого внимания на бродягу. Я не знала, что его отправили мыться, что из-за отсутствия слуги случайно ему дали старую сохранившуюся одежду старого графа-отца, что сын абсолютно похож на отца, я вообще ничего не знала в этой цепи совпадений, слишком занятая, маленькая, делами...
Я до сих пор вспоминаю это иногда и плачу ночами. Я ведь тогда потеряла отца, и подушка моя была все еще мокрая до сих пор.
И тогда он вошел.
Я тогда стояла возле зеркала.
И потому, когда я увидела в зеркале, кто вошел, горло мне перехватило от счастья, глаза заслезились, а колени подогнулись.
- Папа!!! – отчаянно закричала я. – Папа, папочка!!
Я плакала, смеялась, у меня была истерика, сердце сжималось. Запах одежды отца сыграл с маленьким шпионом дурную шутку.