Как выбирали председателя
В общем-то, недостатка талантов в этом веселом доме не наблюдалось. Совет мог бы возглавить и Наполеон IV, лет десять назад отловленный специальной психобригадой где-то в далекой таежной деревушке; и свирепый на вид кудлатый студент Баранов, самостоятельно открывший новую теорию чисел; и лектор-международник Степа, выдвинувший в свое время проект переустройства мира при помощи кнута, пряника и порошка от тараканов...
Недостатка в кандидатах не было, и даже больше того: когда слух о предстоящих выборах пронзил весь больничный корпус до основания, к бывшему председателю совета Кондратию Воруй-нога явились взволнованные психопаты с целью низложить его еще заранее и завладеть "Журналом учета мероприятий", в который легкомысленный Воруйнога наклеивал фантики от конфет.
Но военный переворот не получился, поскольку на стороне экс-премьера были могучие санитары, медсестры, а также закон, справедливость и демократия. "Черные полковники", как метко назвал этих путчистов лектор Степа, были с воплями и матерщиной водворены в наблюдательную палату и привязаны к лежанкам с указанием врача "отвязать этих сукиных сынов только тогда, когда завершится выборная кампания".
Надо сказать, что предвыборные страсти накалялись неспроста. Пост премьера, по негласному статусу, в данном случае давал определенные преимущества и привилегии. Премьер мог без очереди обедать, принимать ванну, бриться... В его безразмерной тумбочке находилась львиная доля периодической печати, которую он изымал у своих собратьев по разуму, отечески внушая им, что "познание – величайшее зло, а туалетную бумагу прекрасно заменяет указательный палец".
Как и в другой, большой политике, здесь нашлись проворные дельцы, создающие рекламу будущему премьеру. (Конечно, в надежде на то, что и они погреются в лучах премьерской славы.)
Один здешний дипломат, с веселой фамилией Шмидт-твою-мать, знал все тайные пружины воздействия на дефективные массы, так как пребывал в больнице со времен Второй мировой войны и даже, говорят, имел железную медаль "За штурм Москвы". Он-то и стал главным администратором подготовки выборов.
На предварительном совещании избирателей, имевшем место в туалете, он выдвинул сразу несколько смелых вариантов проведения тайного голосования.
Вариант №1 Накануне политического торжества следует провести Ночь Длинных Ножей, которая покажет, кто есть кто и кто кому дедушка. Уцелевшие в эту страшную ночь утром будут единодушны и более сговорчивы, что "поможет нам утвердить своего ставленника".
Вариант №2 Назначить премьером старого дурака Чекушкина и пристегнуть к нему двух здравомыслящих алкоголиков – один из палаты общин, другой из палаты лордов. Такая британская многопартийная система охватит интересы всех граждан, независимо от их социального положения и диагноза.
Вариант №3 Председатель должен обладать твердым характером, живостью натуры и мгновенной политической реакцией. Такие качества имеет ближайший друг Шмидта-твою-мать, бывший фотограф-порнографист Лева Зет. Твердость его проявилась в том, что в сексуально-хоровых композициях "порно" он снимал даже самого себя, но на следствии бойко отрекся от своего образа, заявив, что "впервые видит этого человека".
А мгновенную реакцию и живость Лева Зет отточил в контакте с натурщицами: готовя женщин к порнографическим съемкам и "употреблению внутрь", он раздевал их догола всего за пятнадцать секунд.
При обсуждении этих трех вариантов Шмидт-твою-мать не терпел двоедушия: если кто-то колебался, Шмидт коленом под зад крепко напоминал ему древний эсеровский лозунг – "Кто не с нами, тот против нас!" – и сомневающийся товарищ враз обретал политическую платформу.
Свою одиозную кандидатуру Шмидт-твою-мать пока что оставлял "за кадром", избегая всяческой ответственности и возможных репрессий со стороны врачей за свою политнаркоманию, мародерство и мрачный средневековый цинизм. .
..Ответственным за проведение кампании был молодой доктор Картузов, имеющий великолепную клочкастую рыжую бороду и такой же клочкастый, еще не устоявшийся авторитет. Каждый день он являл собой разных по стилю врачей, описанных Чеховым, Вересаевым и Эмилем Золя. По мере накопления опыта он становился все более ироничным, кратким в суждениях и втайне мечтал уйти в науку биологию, чтоб на законном основании выращивать розги для своих пациентов.
Время для собрания было выбрано весьма неудобное: после обеда и приема таблеток аборигены дружно рухнули в постели и каждый занялся своим глубоко индивидуальным делом: один безуспешно, уже не первый год, налаживал прямую связь с внеземными цивилизациями, другой сочинял поэму "Международный банный день", которая начиналась словами "И в Бухенвальде тоже были бани...", третий, встав в оппозицию к любителям тишины, во всю свою бронзовую глотку исполнял песню про кабачок Одноглазого Гарри...