– Прелестно! Просто восхитительно! – огрызнулась она. Илай снова потер шею.
– Я не говорил...
– Да, Илай, ты не говорил. В этом и заключается между нами разница: болтаю всегда я, а ты только слушаешь.
– Ах, Марни, – вздохнул он. – Я тебе позвоню, ладно? Сейчас некогда разговаривать. Мне пора.
– Прекрасно. Скатертью дорожка, – ответила Марни и, отвернувшись, принялась тщательно сворачивать скатерть. Хоть бы он уехал куда подальше, чтобы никогда его больше не видеть!
Илай направился к выходу, но с полпути возвратился, обошел вокруг стола и очутился рядом с Марни. Та, словно ничего не замечая, возилась со скатертью. Он погладил ее по щеке загрубелой рукой ковбоя, и Марни растаяла. Она закрыла глаза и прижалась щекой к его руке. Он развернул ее лицом к себе. Марни не сопротивлялась.
Илай прижался лбом к ее лбу.
– Главное – верь. Помнишь? – прошептал он и поцеловал ее.
Его поцелуй был нежным – прощальный поцелуй, мягко поставивший точку в приключении, которое они пережили на горе, отрезанные от мира. Потом Илай поцеловал ее в лоб, разжал объятия и вышел из павильона.
Марни смотрела ему вслед, пока он не исчез, а потом принялась тереть кулаками глаза – только бы не разреветься!
Глава 27
В деревне с населением не более ста душ, глубоко в джунглях Амазонки, Илай обменял мыло, упаковку сыра и футболку с логотипом лос-анджелесской бейсбольной команды «Лейкерс» на москитную сетку, бумагу и карандаш. Вечером, после того как они с Купером устроили на ночлег японских предпринимателей, которые пришли в дикий восторг, увидев на окраине деревни двух каймановых ящериц, Илай отправился в пальмовую хижину с соломенной крышей, где им с Купером предстояло провести ночь.
В первый раз за две недели он будет спать в постели – то есть в гамаке.
Да какая разница! Он забрался в гамак. Его измотал спуск по Амазонке с пятнадцатью японцами, которые не говорили ни слова по-английски и были к тому же никудышными туристами. День-деньской он только и знал, что ходил в походы, спускался по Амазонке и пас японцев. В конце концов они добрались до деревни. Здесь они отдохнут сутки, а потом отправятся дальше, покорять тропический лес.
В подсвечнике на стене горела единственная свеча – деревня была отрезана от благ цивилизации. По полу скакали два длиннохвостых попугая. Илай достал бумагу с карандашом и нацарапал:
12 августа. Дорогая Марни...
Он посмотрел на написанное. Чересчур формально.
12 августа. Дорогая Марни
Привет, рыжая, как дела?Я сейчас в тропическом лесу в самом сердце Бразилии.
Он опять остановился, прижал кончик карандаша к бумаге и вздохнул. Илай не умел и не любил писать. Письма, что ему довелось нацарапать в жизни, можно было по пальцам перечесть: все они были адресованы маме. Он писал их в шесть лет, когда впервые поехал в летний лагерь. Теперь, будучи взрослым, он совсем забыл, как это делается.
Илай хотел сказать Марни, что соскучился, что много думал и пришел к выводу, что... любит ее.
Скучаю по тебе. Только о тебе и думаю. Мы плывем по Амазонке. Здесь повсюду встречаются ягуары, розовые дельфины, попугаи ара и анаконды. Но у меня перед глазами только ты: твоя улыбка, твои длинные красивые ноги... Как я хочу, чтобы ты была здесь, хочу обнять тебя!Жаль, что я так косноязычен и не сумел сказать главное: мне кажется, я тебя тоже люблю.
Господи, как слюняво-сентиментально! Можно подумать, влюбленный подросток писал.
С тех пор как они расстались в павильоне в штате Колорадо, прошло три недели. Марни, наверно, уже нашла себе новую работу, а возможно, и нового любовника – неудивительно, после того как он с ней обошелся! Илай её не винил. Он был жалким цыпленком, обманщиком – словом, последним придурком. С чего он взял, что письмо, написанное в деревне, где даже нет почты, все уладит?
Он свернул письмо и положил его в карман походных штанов. Засунул туда же карандаш и закинул руку за подушку.
Утро вечера мудренее.
Марни выложила свое портфолио на кухонный столик в небольшой квартирке в районе Ван Нуйз. Над ним склонилась мисс Эмили Бакхолтз, небогатая невеста, свадьба которой была назначена через три недели. Конечно, не свадьба века, но хоть какая-то работа для Марни.
– О! – воскликнула Эмили, округлив маленькие зеленые глазки. – Неужели это?..
– Да, – улыбнулась Марни. – Это Оливия Дагвуд и Винсент Витторио. Но, знаете, звезды такие непостоянные – они отменили свадьбу в последнюю минуту.
Жаль. Шикарная получилась бы свадьба.
– Посмотрите, вот какое у нее было платье, – сказала Марни и поспешно перевернула страницу, чтобы Эмили не заметила тот снимок, где платье висит на ели.
– Господи, я бы убила за такое платье!
– Едва ли платье от дизайнера Зьонг влезет в наш бюджет, – засмеялась Марни.
Эмили Бакхолтз вытаращила на нее глаза:
– А сколько оно стоило?
Марни нагнулась к ней и прошептала:
– Двадцать тысяч баксов. Эмили охнула. Марни кивнула:
– Я знаю одно местечко, где можно купить почти такое же, только гораздо дешевле.
– Правда? – с надеждой спросила Эмили.
– Это «Лавка Бетти: свадебные товары со скидкой». Если хотите, заглянем туда попозже.
– Конечно, хочу!
Марни улыбнулась и снова перевернула страницу, чтобы показать Эмили фирменные скатерти. Вдруг у нее зазвонил телефон.
– Вы пока посмотрите, я сейчас, – сказала она и взяла трубку. – Алло!
– Привет, золотко! – прощебетала мама.
– Мама, у меня встреча с клиентом! Я позвоню тебе позже.
– Марни, я наконец-то придумала, как заманить тебя к нам домой, – продолжила мама, не обращая на ее слова ни малейшего внимания.
– Может, в другой раз?..
– Как хочешь! Тут тебе пришло письмо из компании, на которую ты работала, «Охотники за приключениями».
Сердце екнуло у Марни в груди. Она крепко сжала трубку.
– «Искатели приключений». Письмо, говоришь? – нерешительно переспросила она.
– Угу, – промурлыкала мама. – Письмо. На имя мисс Марни Бэнкс.
Письмо... от кого бы это? Неужели от него?
– Ладно-ладно! – Марни оглянулась на Эмили. – Оставь его в кухне на баре. Я заеду и заберу его.
– Превосходно! На ужин я приготовлю свои фирменные блинчики с соей. Пока-пока! – И она положила трубку, прежде чем Марни успела отказаться от приглашения.
– Какой прелестный столик! – заметила Эмили, когда Марни вернулась.
Марни узнала на фотографии столик из фальшивого дерева, который она сняла, чтобы показать Оливии, как будет обставлена приемная лагеря.
– Да, – грустно вздохнула она и села. – Прикольно могло бы получиться.
И начала рассказывать Эмили о кубках из хрусталя баккара с плавающими свечками-звездочками, о белых розах, которые собирались подвесить к потолку павильона, чтобы сделать его похожим на ночное небо. Для Эмили, несмотря на ее скромный бюджет, тоже можно придумать что-нибудь интересное... Она говорила, а сама видела только Илая, думала лишь о нем.
Марни не переставала размышлять о нем, с тех пор как он уехал. Первые две недели она не теряла надежды получить от него весточку. Но дни шли, а от него ни слуху, ни духу. И каждый раз Марни находила ему оправдание. Он же плавает по Амазонке. Естественно, он не мог позвонить с сотового или написать на е-мэйл!
Или мог? Разве в Бразилии нет почты и телефонов? Неужели бедный бразильский народ полностью отрезан от мира? Конечно же, у них есть почта! Прошло пять недель, и Марни была вынуждена сделать неутешительный вывод: ее снова бросили.
А может, нет? Вдруг Илай и в самом деле не может с ней связаться? Он говорил, чтобы она не теряла веры. Возможно, это письмо от него! Поскорей бы Эмили Бакхолтз перестала щебетать о свадьбе своей мечты и ретировалась бы отсюда!