Святослав Логинов Как я охранял природу
Действие первое. ДЕТЕКТИВНАЯ ИСТОРИЯ
Большинство людей любят читать дюдики, но в реальной жизни с ними не сталкивались. У меня было с точностью до наоборот. Ну, не люблю я детективы, а вот они меня -- любят. Эта история о том, почему отечественный компьютер "Искра" уступал зарубежному аналогу. Я не придумал в ней ничего и в тех случаях, когда сам свидетелем событий не был и рассказываю с чужих слов -- честно предупреждаю читателя.
В 1979 году, окончательно разочаровавшись в своих способностях научного сотрудника, я решил пойти на производство. Сжёг недописанную диссертацию, бросил НИИ антибиотиков, где было хорошо и комфортно, и устроился на предприятие со звучным названием ГСКТБППСМиОЗ МПСАиСУ СССР. Год я учился произносить это заклинание без запинки и теперь могу отстрелить его даже среди ночи. А в просторечии предприятие называлось ГСКТБ "Счётмаш", то самое, что производило большие интегральные схемы для "Искры" и ещё для каких-то надобностей. Моя роль в этой организации заключалась в охране окружающей среды, так, во всяком случае, я полагал в простоте душевной.
Человек я любопытный, а должность инспектора позволяла везде шляться и всюду совать свой нос. На заводе было две площадки: первая, на Большой Зелениной улице и вторая -- стеклянный кирпич на углу Левашовского проспекта и улицы Ленина. Назывался кирпич "Комплекс БИС". Там-то и делали большие интегральные схемы. На заводе была весьма популярна поговорка: "Наши большие интегральные схемы -- самые большие в мире". В мои функции, впрочем, входило не производство, а отходы, стоки, которые с этого производства попадали в канализацию, а следом -- в реку Карповку. Вредные стоки шли от гальванического участка, где имелись ванны никелирования, цинкования, меднения и хромирования, то есть полный набор тяжёлых металлов, а также с комплекса БИС, от ванн травления. На первой площадке, где располагалась гальваника, имелись очистные сооружения: закут с неработающими реакторами и сорокакубовый отстойник во дворе. Вечно пьяная аппаратчица, жалобно матерясь, готовила растворы бисульфита натрия, серной кислоты и соды, вёдрами таскала реактивы, выливая их прямиком в отстойник, размешивала их как могла дворницкой метлой, а затем, полагая, что большего от неё никто требовать не может -- сливала весь этот компот в канализацию. Если учесть, что в исходных стоках превышение ПДК по шестивалентному хрому было в сотни раз, а после её операций -- лишь в десятки, полагаю, что смысл в перемешивании метлой воды в сорокатонной бочке всё же был.
Комплекс БИС сливал концентрированную хромовую смесь и крепкие кислоты: соляную, азотную и плавиковую. Очистных сооружений там не было. Официально они строились и к тому времени, когда я поступил на завод, строительство было закончено. Повторяю: всё это было официально. На самом деле в огромнейшем помещении очистных сооружений были установлены на фундаментах ёмкости для реагентов и чудовищный круглый реактор, а вот обвязки не было, то есть, ни единая труба не соединяла всё это в работоспособное целое, и уж конечно, ни к чему эти "очистные" подключены не были, стоки напрямую перекачивались в канализацию. Особенно меня порадовали железные ящики КИП. Вместо полагающихся по штату контрольно-измерительных приборов в них находилась пыль и паутина, а чтобы не нервировать окружающих, ящики были опечатаны, и к смотровым окошечкам с обратной стороны подклеены кусочки картона, на которых красиво нарисованы циферблаты несуществующих приборов и стрелочки, навеки изображённые в положении "норма".
Едва я успел ознакомиться с этой бутафорией, как явилась комиссия, принимать выстроенные очистные в эксплуатацию. Высокие гости прошли мимо очистных прямиком в кабинет заместителя главного инженера, куда ещё с утра были принесены большие коробки, из которых вкусно пахло и призывно булькало. Акт о приёмке был подписан, начался пуско-наладочный период. Полагаю, что ответственный за строительство, зам главного инженера -- Чернов Борис Николаевич в эту минуту вздохнул с облегчением.
Кстати, все имена и фамилии в этой детективной истории подлинные, и если кто-то из названных лиц сочтёт себя оскорблённым, ему предоставляется полная возможность защищать свои "честь и достоинство" в суде.
Некоторое время я искренне полагал, что с минуты на минуту на очистных появятся какие-то шабашники, строительство будет авральными методами закончено, и начнётся хоть какая-то работа. Однако работа началась в цехах, кислоты и хромовая смесь потекли прямиком в Карповку. Исполненный идиотской ответственности я попытался открыть глаза руководству на истинное положение вещей. Я врывался в кабинет к генеральному директору, к старшему инженеру и его заместителю, писал проникновенные докладные записки о неудовлетворительном состоянии очистных сооружений. Реакция руководства была чрезвычайно странной: меня выслушивали, кивали, говорили какие-то слова, но ничего не делали. Короче, к моему щенячьему хамству относились именно как к щенячьему хамству. Подчинённого, если он лезет не в свои дела следует быстро ставить на место, а мне всё сходило с рук. Теперь-то я знаю причины такого странного отношения, а в те поры наивно полагал, что так и должно быть, и злился лишь, что дело после моих эскапад и не думает сдвигаться с места.