Она была шикарна. Прекрасна. Сексуальна. Такое ощущение, что с появлением тифлинга на всех присутствующих тут же опустилась некая незримая аура желания и похоти. Аж внизу живота заныло. Странное и непонятное ощущение. Сепал, поморщившись, что-то шепнул, щёлкнул пальцами, и наш столик словно лёгкий морской бриз овеял, разом снимая воздействие этого… чего-то эдакого. Но и без ауры девушка была очень красива. К ногам таких мужчины, блея словно обезумевшие бараны, падают пачками. И она это прекрасно осознавала.
Кстати, о баранах. Вслед за девушкой из этих же дверей выкатился маленьким колобком достаточно пухленький гоблин. В нелепом зелёном костюмчике ярко-изумрудного цвета, ярко-жёлтой рубашке с отворотами и высоким воротником, весь увешанный безыскусно подобранными украшениями, с тросточкой из чёрного дерева в цвет чёрным же, как смоль, волосам, торчащим в разные стороны. Его глаза были затуманены, по лицу обильно струился пот, а по подбородку слюни. Да так сильно, что это было заметно невооружённым глазом даже на пепельно-болотной коже гоблина. Все разговоры стихли, как по мановению волшебной палочки, и до присутствующих донёсся срывающийся, полный страсти, вконец охрипший голос представителя зеленокожих:
- Ну, Ленара, ну лапочка, ну солнышко, ну красавица, три золотых гинеи… целых три гинеи! Целое состояние, ну проведи со мной вечер. Выпьем там, вина… Ты любишь вино? Да я тут такое заведение знаю… Потанцуем потом… Хочешь танцевать? А потом… Вот мы потом…
Та не удостоила его даже взглядом и, с чисто королевской невозмутимостью, выцелив глазами почему-то именно нашу компанию, слегка нахмурившись, двинулась к столику. Словно плыла по воздуху, покачивая бёдрами. Ушлый официант, который уже стоял возле дверей, тех самых, из которых нарисовалась эта колоритная парочка, лишь восхищённо закатил глаза. Не, ну как мужика я его понять могу, конечно. Но вот собственные эмоции сейчас… Такое ощущение, что я уже ненавижу эту рогатую. И не понятно даже, за что?!
Видя, что на него вовсе не обращают внимания, коротышка-гоблин взвыл белугой и, вообще ничего вокруг себя не замечая, ринулся за объектом своей страсти.
- Ну мало три гинеи? Ну так и скажи, милая! Да ради такой красавицы, - мелкий даже остановился, сально причмокнув обильно увлажнёнными губами, - ну хочешь, пять, ну шесть гиней. Ну дай хоть за попку кусну!
Вот после этой фразы дроу и ведьмак откровенно заржали, а я с силой пихнула в бочину Котрида, не отрывающего осоловелого взгляда от демонессы-полукровки. Тоже мне, сквайр благородного дома.
А тем временем, видя, что все его старания и уговоры пропадают втуне, зеленокожий решился на совсем уж отчаянные меры. «Шлёп!» - звонко впечаталась лапка неудачливого героя-любовника тифлингу (или тифлингессе?) прямо пониже спины, на такую сладкую, манящую гоблина выпуклость.
Это было ошибкой.
«Хрясь!» - маленький кулачок девушки, мгновенно перетёкшей в боевую позицию, со звоном и ни фига не девичьей силой впечатался зеленокожему прямо промеж глаз. Что-то булькнув невразумительное тот осел, а маленькие маслянистые глазки гоблина сошлись к переносице. Впрочем, томная поволока из них не исчезла.
А удар у неё что надо! Даже княжич присвистнул удивлённо и уважительно. Мощный такой прямой удар заправского боксёра-тяжоловеса. Сразу видно поставленную и отработанную годами технику. Думаю, что знаю, как именно этот удар отрабатывался.
Раздались крики и аплодисменты. А девушка грациозно поплыла в сторону нашего столика, не обращая внимания ни на кого более – ни на сидящего на заднице и утирающего юшку зеленокожего, ни на остальных студентов. Эдакая походка то ли шлюхи, то ли королевы, то ли королевской…
- Я вам не помешаю, благородные господа и… дама? - голосок под стать, и тон игривый, великосветский. Разве что пауза эта напрягла при обращение ко мне. Да вызывающий взгляд, смотрящих с превосходством и снисхождением, жёлтых глаз с багровым отсветом.
Ни знаю, на что точно рассчитывала тифлингесса, но по-моему, явно на более радушный приём. Тут же она нарвалась на ледяное молчание и испытующие взгляды уже с нашей стороны. Что, стерва, не прокатило? Здесь тебе не там, здесь разумные серьёзные собрались… Не знаю даже, почему я так злорадствую?