— Ой, Вероничка! Здравствуй, деточка! — искренне обрадовалась женщина.
Оно и понятно, не так часто кто-то спускается в это богом забытое место. Когда начальству что-то в голову стукнет, как сейчас Волынскому, да на праздники, чтобы поздравить Федоровну. А она и то рада, потому что вот дойдут у руководства руки, оцифруют все данные, уничтожат то, что уже можно, и все, будет бабуля дома внукам шарфики вязать. Сейчас же вроде как при деле… Конечно, тяжело засесть дома, когда всю жизнь занимал приличные должности. Интересно, и у меня будет такое рвение работать в возрасте Федоровны?
— Здравствуйте, Лидия Федоровна! Как ваши дела?
— Да какие дела? — махнула рукой. — Вот досматриваю один сериал, потом другой начну… — кивает на экран компьютера. — Ты как? Семен твой? Слышала, готовишься стать мамой? Можно поздравлять? — подмигнула женщина.
О! И сюда уже слухи доползли… Оперативно, однако.
— Готовлюсь, Лидия Федоровна. Не пью, не курю, веду здоровый образ жизни. Осталось еще морально настроиться. Ну а тогда уж становиться мамой… — развожу руками.
— Понятно. Как всегда, начесали мне, — скривилась.
— Обещаю, что, когда созрею, специально вам первой сообщу, — добавляю тихо, вроде кто-то может услышать.
— Ловлю на слове, — рассмеялась Федоровна.
— Ладно. Я, вообще, по делу. Пойду покопошусь в летописях, — киваю на дверь, за которой стеллажи с папками.
— Давай, чувствуй себя, как в своем кабинете! Но, если что, зови, — улыбается женщина.
— Обязательно, — киваю.
Включаю свет и вхожу в этот погреб. Аж мурашки по коже. Давно тут не была и забыла, что в летней одежде околеть можно. Так, наверно, стоит ускориться, не хватало летом заболеть! Собственно, задерживаться и не за чем, то еще удовольствие пребывать в этом склепе с тусклым светом. Еще бы лампочка начала мигать — и сцена фильма-катастрофы или ужастика готова.
Оставив телефон на небольшом столике, прохожу вглубь помещения. Ищу глазами папки, на которых указаны нужные мне года. Аккуратно вытаскиваю, сдувая пыль, и складываю одну на другую, стараясь не прижимать к себе.
Слышу, как закрывается дверь. Видимо, Федоровна зашла и прикрыла за собой. Не сидится ей, придет сейчас офисные легенды мне рассказывать, не упустит возможности поболтать. Хотя странно, что дверь закрыла, вдруг захлопнется… И знает же, что мобильный здесь почти не ловит.
И только я решаю обернуться и напомнить Федоровне об этом, как оказываюсь схваченной со спины в крепкие объятия!
— Да какого?!. — роняю из рук папки и почти вскрикиваю, но тут же замолкаю, вспомнив о Федоровне через стенку. — Пустите меня немедленно, Сергей Александрович! — сердито шиплю.
А в том, что руки распускает именно он, никаких сомнений нет. Терпкий аромат босса уже окутал с ног до головы. И объятия такие… его, собственнические. С ума сойти! Я уже четко знаю, как обнимает начальник! Дожились…
— Пустить? — ухмыляется, уткнувшись мне между шеей и ключицей. — А как же народная мудрость о Синичке в руках? — говорит низким голосом уже в самое ухо.
А я прямо чувствую, как от его дыхания через мою кожу в каждую мышцу пробивается какая-то особая энергия. Такая пленяющая… Но я не сдаюсь!
— Я вам не синичка! Хватит коверкать мою фамилию! Синица я! — возмущаюсь, пытаясь выпутаться из его рук.
Но, кажется, чем больше я сопротивляюсь, тем сильнее Волынский прижимает меня к своему крепкому телу.
— Да помню я, что ты не Свистунова! — рассмеялся наглец.
— Не ваше дело! Пустите!
Резко дернув назад головой, вынуждаю босса немного отодвинуться и почти вырываюсь из его захвата! Но… только почти. Потому что уже в следующую секунду он перехватывает меня так, что фиксирует шею, чтобы маневр было невозможно повторить.
— Что ты так трепыхаешься? Я же о тебе забочусь! Ты же замерзнешь здесь, если я тебя не буду согревать… — с весельем в голосе говорит.
Блин! Да его это все, похоже, забавляет!