– Как все прошло? – поинтересовалась она, когда я почти опустошил свою тарелку и мог говорить.
– Нормально.
– О чем вы беседовали?
– Как всегда. Что мне снится и как, по моему мнению, все произошло в ту ночь. А после она меня расспрашивает о том, как я живу, что случалось в школе, и многое другое.
– Она хорошая.
– Мама…
– Что, сынок?
– Она мне не нравится.
Моя мать искренне удивилась.
– Почему? По-моему, она очень хорошая женщина и опытный психолог, пусть даже и молодая.
– Она мне не нравится, – настоял я. – Леньет нехорошая.
– Хватит тебе говорить глупости, – отмахнулась мама (как всегда). – Ты еще слишком мал и не разбираешься в людях. Она помогает тебе. С тех пор, как ты начал ходить к ней, у тебя стало меньше кошмаров и ты не так часто вспоминаешь о своих выдуманных монстрах.
– Они не выдуманные, – пробурчал я, чувствуя, как слезы подступают к моим глазам.
– Ох, сынок, – вздохнула моя мама.
Привстав, она пододвинула свой стул к моему, снова села, обняла меня и начала поглаживать по голове. Обняв ее и положив подбородок на ее плечо, я посмотрел в окно и сердце мое едва не остановилось.
– У детей голова работает немного иначе, чем у взрослых. Многое, что вы видите, вы зачастую воспринимаете не так, как оно есть, додумываете и фантазируете. В тот вечер ты просто увидел, как один очень нехороший человек причинил вред другому человеку, и в твоих глазах он принял облик монстра. Твой мозг сделал все так, чтобы ты боялся не людей, с которыми находишься каждый день, а чудовищ, которых не существует и которых ты больше не увидишь. Все будет хорошо, обещаю.
Пока она это говорила, я мертвой хваткой вцепился в маму, попутно с этим глядя в окно. Прямо перед ним, снаружи, стояла какая-то страшная женщина. Морщинистое лицо было вытянуто, два огромных овальных глаза размером со средний палец без бровей и век вытаращены и смотрели на меня, рот приоткрыт и из него вытекала вода вперемешку с какой-то болотной жижей, а кожа маленькими кусочками слезала с лица, словно с переспевшего банана. Голову покрывала бело-грязная шаль, пряча редкие седые волосы.
Не зная, что делать, я уткнулся маме в плечо и заплакал, думая при этом, что мне все мерещится и никаких чудовищ и правда не существует. На тот момент я был готов согласиться на любую мамину теорию, на то, что я все выдумал, лишь бы прекратился этот кошмар.
Когда она отодвинула меня от себя, я украдкой посмотрел в окно и никого там не увидел. Наступило легкое облегчение, и в тот момент я с удвоившейся силой стал верить в то, что все выдумал.
Как оказалось, ненадолго.
С того самого дня подобные странности происходили со мной постоянно, я начинал понемногу сходить с ума. И даже не потому, что боялся этих чудовищ, а потому, что поверил маме и решил, что вижу галлюцинации.
На следующий день после нашей с госпожой Леньет встречи я принимал утреннюю ванну. Все было спокойно, я лежал с закрытыми глазами и слушал шипение шедшей из крана воды.
Мысли расплывались в голове, словно растаявшее масло по хлебу, я одновременно думал о многом, и при этом ни о чем. Я всегда любил воду, в отличие от многих детей меня никогда не нужно было заставлять купаться, она словно изгоняла из меня все плохое. В тот момент я даже не вспоминал ту плотоядную птицу и старуху, которую видел в окне.
Единственным, что нарушало мой покой в тот момент, был зуд в руке. После моей беседы с госпожой Леньет след от укуса начал чесаться. Сначала почти незаметно, но с каждым прошедшим часом зуд усиливался.
– Что происходит? – спросил я себя и посмотрел на след укуса. Раньше он был похож на маленькую красную точку, но сейчас разбух и покраснел. – Может, показать его маме, и она меня отведет ко врачу?
Но это бы означало, что я вновь верю в монстров, и она бы сказала, чтобы я не паниковал и что все заживет само собой.
Глядя на след, я вдруг заметил легкое шевеление. Нахмурив брови, я продолжил его чесать, сильнее и сильнее, и в какой-то момент тонкий слой кожи лопнул и из какой-то мутно-белой жидкости вылезло насекомое, в котором я узнал клык-пиявку, что была в пасти у чудовища.
Посидев на моей руке, насекомое расправило крылышки и взлетело, но вскоре приземлилось на край ванны. Замерев и не зная, что и думать, я резко хлопнул по ней ладонью и раздавил тварь.