— Что же делать, доктор? — спросили родители.
— Что делать? Да все очень просто: я имею честь просить руки вашей дочери.
— Вы хотите жениться на ней?
— Да, если она согласна.
— Зачем это? — спросила мать. — Вы полагаете, что замужество излечит ее?
— Надеюсь, что нет, — ответил врач. — Видите ли, я работаю в институте Пастера, мы делаем сыворотки против змеиных укусов. Но нам не хватает змей. Такая девушка, как ваша дочь, для меня сокровище.
Вот как получилось, что Мари вышла замуж за доктора. Он был к ней очень добр и сделал ее такой счастливой, какой только может быть девушка с подобным недугом. Время от времени по его просьбе она говорила ему что-нибудь ядовитое, снабжая его то гадюкой, то коброй, то коралловым аспидом, а все остальное время молчала, что, к счастью, было для нее не очень обременительно, потому что она была по натуре простая и скромная.
Спустя некоторое время фее из водопровода захотелось узнать, какова судьба обеих сестер. Как-то раз в субботу, после полуночи, она явилась к их родителям, которые только что вернулись из кино и сели ужинать. В ответ на ее расспросы они рассказали ей обо всем. Каково же было ее смущение, когда она узнала, что не только наградила злую сестру и наказала добрую, но что по чистой случайности для Мари несчастье обернулось счастьем, а для Мартины жемчужины стали проклятьем, и бедняжка была наказана куда страшнее, чем того заслуживала.
Бедная фея так расстроилась, что решила: «Лучше бы я ни во что не вмешивалась. Ведь я совершенно не знаю людей, сужу обо всем неправильно и даже не могу предвидеть последствия своих поступков. Надо мне найти какого-нибудь волшебника, который был бы мудрее меня. Он бы женился на мне, а я бы во всем его слушалась. Но где его отыскать?»
Размышляя об этом, она вылетела из дому и, пролетая над улицей Брока, заметила освещенную витрину кафе при магазинчике Саида, у которого был сын по имени Башир. Сам папаша Саид переворачивал стулья и ставил их на столы, перед тем как лечь спать.
Дверь была закрыта, но фея сделалась совсем маленькой и проскользнула в щелку под ней. Дело в том, что на подоконнике она заметила толстую тетрадку и коробку карандашей, которые Башир забыл положить на место.
Когда папа Саид ушел, фея вырвала из тетради чистый листок. (Вы, наверное, замечали, что в тетрадях Башира часто не хватает одного листа?) Потом она достала из коробки цветные карандаши и начала рисовать. Разумеется, уходя, папа Саид потушил свет. Но у фей хорошее зрение, они различают цвета даже в полной темноте.
И вот фея из водопроводного крана нарисовала волшебника в остроконечном колпаке и широком черном плаще. Потом она дунула на него и пропела:
Волшебник скривился:
— Нет, не хочу, — сказал он, — ты слишком толстая.
— Ах так! Тем хуже для тебя! — Фея дунула второй раз, и волшебник опять застыл. Она вырвала еще одну страницу (не зря в тетрадях Башира часто не хватает нескольких листов) и нарисовала простым карандашом другого волшебника — в сером плаще. Потом дунула на него и спросила:
Но серый волшебник отвернулся от нее:
— Нет, не хочу, ты слишком худая!
— Ах так! Тем хуже для тебя. — Она дунула второй раз, и он тоже стал простым рисунком.
Потом фея порылась в коробке и нашла там только один карандаш — голубой. Все остальные Башир потерял.
«Ну уж этого волшебника мне никак нельзя упустить», — подумала она.
И фея очень старательно нарисовала на третьем листке третьего волшебника — в голубом плаще. Закончив, она посмотрела на него с любовью. Действительно, он был самый красивый из всех.
«Только бы он меня полюбил!» — подумала фея.
Она дунула на него и снова запела:
— Хочу, — сказал волшебник.
Тогда фея дунула еще три раза. Нарисованный волшебник стал объемным, потом отделился от страницы, встал перед феей и взял ее за руку. Вместе проскользнули они под дверью и вылетели на улицу.
— Прежде всего, — сказал голубой волшебник, — я расколдую Мартину и Мари.
— По-твоему, надо это сделать? — спросила фея.
— И чем скорее, тем лучше, — ответил он и произнес волшебное заклинание.
На следующий день Мартина перестала ронять жемчужины. Сначала милый молодой человек, обнаружив это, стал ее бить. А потом, увидев, что этим ничего не исправишь, прогнал ее. Мартина вернулась к родителям, но эта история послужила ей уроком, и с тех пор она стала хорошей и послушной.
В тот же день Мари перестала выплевывать змей. Это было ударом для Пастеровского института, но не для ее мужа, потому что теперь он получил возможность разговаривать с ней и с радостью убедился, что его жена так же умна, как и скромна.
А волшебник с феей исчезли. Я знаю, что они по-прежнему живут на свете, только не знаю где. Им не хочется привлекать к себе внимание, и поэтому они очень осторожны и почти не совершают чудес.
Да, еще забыл добавить: на следующий день после той памятной ночи мадам Саид, мама Башира, открывая лавку, заметила на подоконнике разбросанные карандаши сына, раскрытую толстую тетрадь и три вырванных листа — на двух из них были нарисованы волшебники. Рассердившись, она позвала сына и строго спросила:
— Это что такое? И тебе не стыдно? Для этого тебе, что ли, тетради покупают?
И как ни уверял Башир, что он здесь ни при чем, никто ему не поверил.
ПЬЕР ГРИПАРИ
Пара туфель
Перевод М. Зониной
Жили-были туфли — муж и жена. Правую туфлю — это был муж — звали Николя, а левую — это была жена — Тина. Они жили в красивой картонной коробке, завернутые в тонкую шелковистую бумагу. Чувствовали они себя там совершенно счастливыми и надеялись, что так будет всегда.
Но вот в одно прекрасное утро продавщица достала их из коробки и дала примерить какой-то даме. Дама надела туфли и сделала несколько шагов; туфли были ей в самый раз, и она сказала:
— Я их беру.
— Вам завернуть? — спросила продавщица.
— Не стоит, — сказала дама, — я пойду прямо в них.
Она заплатила и вышла в новых туфлях.
Вот так и получилось, что Николя и Тина проходили весь день, не видя друг друга. Только вечером они встретились в темном шкафу.
— Это ты, Тина?
— Да, Николя, это я.
— Какое счастье! Я боялся, что больше не увижу тебя.
— Я тоже. А где ты был?
— Я? На правой ноге.
— А я на левой.
— Я все понял, — сказал Николя. — Каждый раз, когда ты была впереди, я был сзади, а пока ты была сзади, я был впереди. Потому-то мы и не могли видеть друг друга.
— Что ж, так теперь и будет? — спросила Тина.
— Боюсь, что да.
— Но это ужасно! Целый день не видеть тебя, милый мой Николя! Нет, я к этому никогда не привыкну.
— Слушай, — сказал Николя, — я придумал. Ведь я всегда справа, а ты всегда слева. Так вот: на каждом шагу я буду чуть-чуть отпрыгивать в твою сторону. И мы сможем поцеловаться. Ладно?
— Ладно.
Николя так и сделал.
И весь следующий день дама, владелица туфель, не могла и шагу ступить, чтобы ее правая нога не задела за левый каблук, и — бац! — каждый раз она шлепалась на землю.
Очень встревоженная, она в тот же день отправилась на прием к врачу.
— Доктор, я не понимаю, что со мной. Я сама себе даю подножку!
— Подножку? Сама себе?
— Да, доктор. Стоит мне сделать шаг, как правая нога задевает за левый каблук, и я падаю!
— Это очень серьезно, — сказал доктор. — Если так и дальше пойдет, придется отрезать вам правую ногу. Вот возьмите рецепт: получите по нему лекарств на десять тысяч франков. Приходите завтра. С вас две тысячи за консультацию.
В тот же вечер, в шкафу, Тина спросила Николя:
— Ты слышал, что сказал доктор?
— Слышал.
— Но это ужасно! Если ей отрежут правую ногу, она тебя выкинет — и мы больше не увидимся. Надо что-то предпринять.
— Да, но что?
— Слушай, я придумала. Так как я на левой ноге, то завтра не ты, а я буду на каждом шагу чуть-чуть отклоняться вправо.
— Давай.
Так она и сделала, и весь следующий день левая нога задевала за правый каблук, и — бац! — бедная дама оказывалась на земле. Еще более встревоженная, она снова отправилась к врачу.
— Доктор, мне становится все хуже. Теперь уже левая нога цепляется за правый каблук!
— Да, ваше состояние ухудшается, — сказал врач. — Если так будет продолжаться, придется отрезать вам обе ноги. Вот возьмите рецепт: вы купите лекарств на двадцать тысяч франков. С вас три тысячи за консультацию. И непременно приходите завтра!
Вечером Николя спросил Тину:
— Ты слышала?
— Слышала.
— Если ей отрежут обе ноги, что будет с нами?
— Мне и подумать об этом страшно!
— А я тебя так люблю, Тина!
— И я тебя люблю, Николя!
— Я бы хотел никогда с тобой не расставаться!
— И я бы этого хотела, Николя!
Так они беседовали в темноте, не подозревая, что купившая их дама бродила в тапочках по коридору, потому что слова доктора лишили ее сна. Проходя мимо шкафа, она услышала их разговор и все поняла, ведь она была очень умна.
«Вот оно что! — подумала она. — Вовсе я не больна, просто мои туфли любят друг друга! Как трогательно!»
Она тут же выбросила в мусорный ящик все лекарства, купленные на тридцать тысяч франков, и на следующий день сказала своей прислуге:
— Видите эти туфли? Я их больше не надену, но тем не менее мне хочется оставить их у себя. Поэтому начистите их и следите, чтобы они всегда блестели, ухаживайте за ними, а главное, ставьте их всегда рядом.
Оставшись одна, прислуга сказала себе: «Мадам сошла с ума — держать такие туфли и не носить их! Через две недели она про них забудет, и я их стащу».
Через две недели она унесла туфли и надела их. И тут же стала сама себе давать подножку. Однажды вечером на черной лестнице, когда она выносила мусор, Николя и Тине захотелось поцеловаться, и — трах-тарарах! — бедняжка опомнилась только сидя на площадке, волосы ее были полны всевозможных очистков, а одна картофельная кожурка спиралью свисала ей на лоб, словно локон.
«Эти туфли заколдованные, — подумала она. — С меня хватит. Отдам-ка я их своей племяннице-хромоножке».
Так она и сделала. Ее племянница и правда была хромой и чуть ли не весь день не вставала с места. Если же ей случалось выходить из дому, то она шла так медленно, что ее ноги никак не могли зацепиться одна за другую. И туфли были счастливы, потому что даже днем они почти всегда были рядом.
Так продолжалось довольно долго.
К несчастью, хромая племянница изнашивала одну туфлю быстрее, чем другую.
Однажды вечером Тина сказала Николя:
— Моя подошва стала тоненькой-претоненькой. Скоро я совсем протрусь.
— Будь поосторожнее, — сказал Николя. — Если нас выбросят, мы опять расстанемся.
— Я знаю, — сказала Тина, — но что поделаешь? От старости не уйти.
И действительно, через неделю ее подошва продырявилась. Хромоножка купила новые туфли и выбросила Тину и Николя в мусорный ящик.
— Что же с нами будет? — спросил Николя.
— Только бы знать, что мы не расстанемся!
— Подвинься ко мне, — сказал Николя, — зацепись за мой ремешок, и нас не смогут разлучить.
Так они и сделали.
Вместе очутились они на помойке, потом вместе попали в мусоровоз, который выбросил их обоих на свалку. И они лежали там до тех пор, пока их не нашли мальчик и девочка.
— Смотри, туфли. Они держат друг друга под руку!
— Значит, они муж и жена, — сказала девочка.
— Ну что ж, — сказал мальчик, — раз они муж и жена, пусть совершат свадебное путешествие!
И мальчик взял туфли, поставил их рядом на дощечку и прибил гвоздями. Потом пошел к ручейку и пустил дощечку по течению, к морю.
Они уплывали все дальше и дальше, а девочка махала им вслед платочком и кричала:
— Прощайте, туфли! Счастливого пути!
Так Тина и Николя, которые уже ничего не ждали от жизни, отправились все же в веселое свадебное путешествие.