Как только они ушли — Доминик мог поклясться, что никогда в жизни не видел детей, с такой скоростью убирающих со стола, — Молли перегнулась к нему через стол, едва не задев при этом хрустальные фужеры, и сказала:
— Убедились? Я — настоящий специалист по укрощению маленьких детей. Сама такой когда-то была. До скорого. Счастливо прожевать телячью печень.
Исключительно из принципа Доминик дал себе слово не смотреть, как она будет уходить.
Никакого удовольствия эта победа над собой ему не доставила.
Глава 4
Молли подоткнула одеяло малышу Тони, чмокнула его в лоб и прошла по коридору к комнате Лиззи, чтобы проверить, легла ли уже та в постель.
Она постучалась. За дверью стукнул спешно задвинутый ящик комода, и Лиззи открыла.
— Ты стучишься ко мне? — по лицу Лиззи было видно, как она польщена и удивлена одновременно.
— Разумеется, стучусь. — Молли прошла в комнату (мало похожую на детскую) и плюхнулась на кровать. — Чтобы ты успела спрятать улики.
— Какие улики? — спросила Лиззи, бросив быстрый взгляд на большой комод у дальней стены.
— Понятия не имею. — Молли перевернулась на живот и скрестила ноги. — Поэтому-то я и постучалась. Каждая девочка имеет право на личные секреты. Может, у тебя есть причины с этим не согласиться?
— Да ну, — быстро сказала Лиззи. — Глупости. Я-то не веду никаких сопливых девчачьих дневников.
Она запрыгнула на широченную кровать рядом с Молли, перекатилась на живот, чтобы никто не заметил лежавшую на покрывале шариковую ручку, и тоже скрестила ноги. Помолчав пару секунд, она спросила:
— Что разглядываешь?
Молли улыбнулась…
— Судя по всему, дверь в ванную. Я не разглядываю. Я размышляю.
— И я тоже, — кивнула Лиззи. — Знаешь, о чем?
— О том, когда же наконец тебе станет нужен лифчик? — Молли тихонько толкнула Лиззи, та потеряла равновесие и растянулась на кровати.
— И про это тоже, — призналась Лиззи, возвращаясь в прежнее положение. — Но больше всего про то, что ближайшие две недели пройдут весело. То есть я хочу сказать, потому что ты… ну… ты не мерзкая.
— Это точно, — Молли переместилась с кровати на пол и уселась в позу «лотоса». — Это мне уже говорили. Чего нет, того нет. Хотя как только меня не называли… Иди сюда — хочешь, разучим с тобой пару новых упражнений?
— Вообще-то не очень. — Лиззи увидела, как Молли легко скручивается в замысловатую йоговскую позу, и поежилась. — Лучше я тебя поспрашиваю.
Без каких-либо видимых усилий Молли заложила ногу за голову.
— Я думала, тебе понравится. Валяй, спрашивай.
— Ну… — замялась Лиззи. — Во-первых, я слышала, как мисс Джейнис говорила мисс Лесли, что ты в детском центре и дня не протянешь.
Молли скорчила страдальческую гримасу.
— А я-то решила, что понравилась им.
— Ты им понравилась. Ты всем понравилась. Просто везде были расклеены эти записки, и почти все для тебя. А когда ты застряла в шведской стенке…
— Понимаю, — согласилась Молли. — Тогда я была не на высоте. И теперь ты хочешь знать то же, что и твой дядя: где мой диплом няни.
— Нет, на это мне наплевать. — Лиззи слезла с кровати на пол и тоже попыталась заложить ногу за голову. — Я… хотела… знать, — с трудом выговорила она, стараясь совладать с ногой, — может, ты актриса?
Молли решила повернуться, чтобы взглянуть на Лиззи, но с правой ступней, торчащей из-за левого уха, сделать это не так-то просто.
— Актриса? С чего ты взяла?
— Ты бы знала, чего только не вытворяют некоторые, чтобы пробраться поближе к папе или дяде Нику. А вдруг ты все это заранее спланировала? Чтобы оказаться здесь?
— Вообще это в моем стиле, — призналась Молли. — Ловко и бессовестно. Так что я вполне могла на такое пойти. Но не пошла. Честное слово. Сначала я просто решила помочь кузине, пока она в отъезде, а теперь — твоему дяде. Это тоже в моем стиле: Молли Эпплгейт, ваша палочка-выручалочка.
Она вытащила ногу из-за головы, облегченно вздохнула и растянулась на полу.
— Пожалуй, я даже подам прошение о том, чтобы меня наградили соответствующей медалью.
Лиззи с хохотом повалилась на пол рядом.
— Ты совсем не похожа на бойскаута!
— Потому что они меня исключили, — улыбнулась Молли. — Скажу по секрету, меня исключили из по меньшей мере… хотя няни не должны рассказывать такое своим подопечным. Кстати, тебе давно пора в кровать.
— Что-о-о? — возмутилась Лиззи и вскочила. — В половине девятого? В пятницу? Ты что, смеешься? Ничего мне не пора.
— Ладно, не кипятись, — сказала Молли, тоже поднимаясь с пола. — Все дело в том, что я обещала твоему дяде встретиться с ним сегодня на террасе, чтобы обсудить мои дипломы. А это значит, что у нас осталось всего полчаса на то, чтобы перестелить ему простыни, заглянуть к миссис Джонни за чем-нибудь вкусным, помыть тебя под душем, отыскать в этом доме хороший фильм и вставить его вон в тот видеомагнитофон. Как думаешь, успеем?
Пять минут спустя, когда все коварные планы в отношении постели Доминика были претворены в жизнь, Лиззи спросила:
— Он ведь тебя не уволит, правда?
— Ни в коем случае. Куда ему деваться? Побежали, нам еще остались душ, миссис Джонни и фильм.
Когда на экране телевизора замелькали первые кадры «Шрека», было только пять минут десятого, и всего лишь одну минуту Молли потратила на то, чтобы заглянуть к Тони, который уже спал в обнимку с плюшевым сенбернаром.
Убедившись, что ее подопечные в порядке, Молли отправилась к себе в комнату. Она быстро прошлась расческой по пышной копне рыжих волос, почистила зубы, чтобы выветрился запах чесночных палочек, мазнула по губам помадой, надушилась и побежала вниз, готовая принять бой.
Доминик ждал на веранде. Выглядел он взвинченным. Казалось, тронь его пальцем, пружина лопнет, и он взмоет прямо в лунное небо. Образец бешеного спокойствия.
— Я не опоздала? — Молли небрежно взглянула на тонкие золотые (четырнадцать карат) часики на левой руке. — Совсем чуть-чуть. О, вы не забыли про вино. Как мило.
На веранде стояли несколько деревянных кресел-качалок. Молли села в одно и протянула Доминику бутылку. Иногда (она знала по опыту) победа оказывается за тем, чья поза непринужденнее.
— Вы составите мне компанию? Или продолжите выламывать перила?
Доминик посмотрел на свои руки и плотнее прижался к перилам.
— Я навел о вас справки и все знаю, — решительно начал он, угрожающе (как выразились бы малодушные трусы) нависая над ней.
Несколько секунд Молли молчала. Потом аккуратно поставила бутылку на место.
— Вы все знаете? Этим даже я похвастаться не могу. Поделитесь секретом.
— Достаточно заглянуть в Интернет.
— Да что вы? — просияла Молли. — Неужели я там есть? Фотографии удачные? Даю вам честное слово, что я не позировала.
— Ах ты, умница-разумница, — заметил Доминик и тоже сел в кресло. Очень вовремя — у Молли уже шея заныла — такой он высокий. Как раз в ее вкусе — Молли тоже ростом не обижена. И еще он сногсшибательно красив — тоже в ее вкусе. На этом совпадения заканчивались — все остальное в Доминике весьма далеко от совершенства.
— Откровенно говоря, мне всегда казалось, что я скорее сообразительная красавица. Если вы действительно хотите познакомиться с умницей, дождитесь, когда из Кейп-Мэй вернется моя кузина. Вот уж кто настоящая умница-разумница, раритет, — хладнокровно отозвалась Молли.
Доминик потер лоб. С людьми в ее присутствии это часто случалось — Молли никак не могла понять, почему. Она вовсе не собиралась над ними издеваться.
— Послушайте, мисс Эпплгейт, я набрал ваше имя в строке поиска, и компьютер выдал мне больше пятисот ссылок. Все званые вечера и ужины, на которых вы были. Сообщение в газетах десятилетней давности о смерти ваших родителей. Вы — Маргарет Эпплгейт.