Я орала, кажется что-то такое, за что потом мне будет стыдно перед дочкой. А еще я пыталась тормозить ногами. Как бы не так! Едва без ног не осталась. Уж не знаю, что за локальный ураган на нас накинулся, да только он неумолимо волок нас… куда? Да леший знает. Не видела я. Ничего я не видела кроме чертова медведя.
Данка тоже вопила. К счастью, не «на помощь», а «Ю-хуху, погна-а-али!». По крайней мере, ей не страшно. Вот кабы ее тут не было, мне бы тоже было больше весело, чем страшно. Но сейчас присутствие ребенка делало перспективу расколошматиться вдребезги просто пугающе реальной.
Мамочки мои, подумала я, если нас несет вперед по прямой, то нас ожидает обрыв, немаленький такой. Метров пять под откос. Под откосом находится какая-то хозяйственная зона, а вокруг нее - забор… УХ!
Мы в самом деле рухнули с обрыва, к счастью, из-за округлости медвежьих форм, не ушиблись… ну, во всяком случае, я е ушиблась и надеялась, что Данка тоже цела.
Бух!
- Ай! - пискнула Данка.
- Держись, - сквозь зубы сказала я. Именно сказала, а не проорала. Потому что мы больше не падали, не летели, и даже, кажется, не катились.
Что-то натужно заскрипело, совсем рядом. И я усилием воли раскрыла глаза. И разжала пальцы. За полминуты случайного аттракциона они затекли и едва слушались.
Я заставила себя посмотреть на дочку. Нутром-то я чуяла, что она в порядке. Но все равно от мысли, что увижу ободранную мордашку или разбитые губы, это самое нутро противно сжалось.
- Мам, а давай еще! – выпалила абсолютно счастливая Даниэлка, сверкая глазами.
- Обойдешься… - я повалилась на грязный обледенелый склон, по которому мы только что неслись.
- А отцепиться-то можно? – надулась девочка.
- А-а… это да. Отцепляйся. Ни в чем себе не отказывай. Эй, куда, стоять!
Данка не успела смыться, затанцевала на одной ножке. Еще бы! Ей наверняка захотелось пробежаться по загражденной территории – тут тебе и поломанная снегоуборочная техника, и детали какого-то оборудования типа баскетбольных столбов-колец. Вообще, подсобная территория – это крошечный пятачок, удобно расположенный у самого входа, под обрывом, скрытый от глаз гуляющих деревьями, густыми даже без листьев. Ребятня постарше Данки туда нет-нет да лазает, а Данка – порядком завидует. Судя по всему, мы врезались в дряхлый хлипкий забор, возможно даже обвалили его часть. Наверное, стоит смотаться от греха подальше.
- Руку дай, и от меня ни на шаг, - скомандовала я. Дочка поморщилась, но послушалась. Ну да, с мамой спорить смысла нет, мама всегда побеждает. Я стиснула ее крошечную лапку в шерстяной перчатке. – Давай-ка посмотрим, как вылезать будем.
- А мишка? – возмутилась девочка.
- Дочь, ты что? Нам его в гору не вкатить. Но он удачно упал. Рабочие его найдут, поднимут, посадят как надо. Если повезет, еще и укрепят, чтобы он больше не падал.
- Н-ну… - Дана хитро прищурилась. – А давай, все-таки поглядим, что тут есть? Ну пожа-алуйста, ну ма-ам!
- Одним глазком, - смягчилась я. На месте дочки, я бы уже вырвала мамину руку и бегом неслась в эпицентр этой полусвалки. Послушное у меня дитятко, можно и поощрить.
Мы пробрались к той самой секции забора, что свалил наш медведь, и заглянули в пролом.
И я почувствовала, как холодеют конечности.
- Дана, ни звука. Разворачивайся и марш отсюда, я за тобой, - шепнула я дочке.
Потому что там творилось такое!..
Глава 4. Как я нечаянно некроманту подсобила
В первую секунду моя голова едва от мыслей не лопнула. Что происходит? Разборки? Схватить Данку и драпать… нет, с ней в охапке мне не вылезти. Значит, толкаю ее вверх по склону и карабкаюсь за ней. Ох, черт, а почему эти разборки бесшумные? Ну, реально, как будто звук отрубили. Так же не бывает. Вернее, у людей не бывает, а вот маги запросто могли какую-нибудь заглушку навесить…
- Дан, - я потянула дочку за руку. – Валим, солнышко.
- «Валим» это плохое слово, - шепнула дочь. – Давай лучше посмотрим.
Кабы тебя, доченька, тут не было, я б так и сделала.
Данка тем временем притулилась между мишурным боком многострадального медведя и уцелевшей доской. Я прихватила ее за капюшон. Чтобы в случае чего силком вытащить. Но... эх, рука сама собой потянулась к камере. Мозг напомнил, что нельзя – щелчок затвора тих, но в беззвучии может прозвучать как выстрел. Но и без камеры ну невозможно было вот так просто взять и не смотреть на происходящее!
Пять мужских фигур – высоких, явно сильных, можно сказать «могучих», двигались легко, перемещались по заваленной хламом площадке так, будто это был удобный спортзал, или ринг. И выглядело все это завораживающе. Не зря серьезные бои сравнивают с танцами.
Четверо нападали, один, тот, что в черном, отбивался. Да как! А вернее – чем! В руке парня (или взрослого мужчины? Сразу и не разберешь) мелькал, рассекая воздух, страшный гибрид нитки бус, хлыста и моргенштерна. Шипастые «звезды» как раз и были чем-то вроде бусин. В роли ниточки же выступала цепь. Если такими «бусиками» прицельно зацепить, то можно и пополам разрезать, и кости в крошку раздробить. Причем, как противника, так и себя самого.