Эх, бедолага, ты ему еще пообещай на пятерки учиться.
Я помотала головой, вытряхивая из нее остатки сочувствия. Он знает, где чей дракон. Может, сможет и от противного (ой, от такого, порой, противного!) определить, где человек моего Дракона? Если сказать это вслух – такая галиматья получится!
А Теро, тем временем, совсем расклеился. Он реально зарыдал, уткунвшись в каменный бок. Ну, как зарыдал… плачущего мужчину я видела один раз – папу, когда нашли Данилу. Так вот… плачут мужчины точно так же как мы, разве что… не так умело. Вот и Теро плакал так, словно впервые в жизни дрова рубил. Когда все так странно, тяжело, неудобно, но очень надо согреться. Вот и ему было странно, но, видимо, очень уж сильно боль рвалась наружу.
- Мы просто хотели жить, - каркающим голосом высказал Теро и лупанул отца по боку. То есть, каменного дракона, конечно же. – Мы хотели жить! И ты – больше всех. Я и сейчас хочу… И ты! Захоти жить, захоти! Не умирай, пожалуйста. Не уходи.
Дракон вздохнул над моим плечом. Очень печально и очень громко.
- С ума сошел? – возмутилась я. – Сам же говорил «не шуми, не ори…»
- Да-д-да, - натянуто ответил тот, - и ты это… в самом деле только не ор…
- Аааа… бульк! – толком заорать я не успела, как Дракон закрыл мне рот, кажется, собственным хвостом. Заорешь тут!
Между Драконом и мной вклинился еще один дракон. Откуда взялся – ума не приложу, наверное, через расщелину с побережья пробрался. А вот откуда он взялся на побережье? Может, мой Дракон ошибался, и окаменели не все? Едва ли. Если он чувствовал, кто из кучи камней – его родня, то наверняка определил бы, есть тут кто относительно живой, или нет.
Все это в секунду промельтешило у меня в голове – вместо жизни, пробежавшей перед глазами – а потом я обрела способность соображать. Ну, или хотя бы осознавать увиденное.
Размером новоприбывший уступал моему Дракону. Хотя, насколько я понимаю, это не существенно, так как драконы более или менее свободно меняют размер собственных тел. Но не пропорции. Этот выглядел… массивнее, что ли. Не сказать бы – толще. Неужели от долгой неподвижности даже призраки жиреют?
А еще он был черный. Ой, нет… серый. Даже серебристый. Чернота стремительно уходила, будто краска растворялась. Миг – и рядом с золотым драконом оказался серебряный. Шкуру его покрывала затейливая черная вязь. Если присмотреться, у моего была такая же, но темно-рыжая, что лишь обогащало оттенками золото его шкуры. Этот же выглядел совсем… футуристино. Выглядел бы… Особенно если жирок убрать.
Новоприбывший дракон медленно поднял веки.
Да они сговорились что ли? Глаза его были удивительного оттенка – смеси лазури с серебром. Когда мазки лазури отдельно, а струи серебра – отдельно. Охубалдеть, как говорил некромант-недоучка Артем Первецкий.
Голубоглазик моргнул. Потом еще раз, уже энергичнее. При этом я каким-то очень боковым зрением уловила движение Теро далеко за моей спиной. Разорваться мне что ли?
- Ведь… - издал дракончик знакомое мне вязкое бормотание, словно у него язык опух. – Ведь… ведь моя… ведьма.
Ох ты ж кошечки-дракошечки. Точно сговорились.
- Ты очнуться не успел, а уже к моей ведьме х… вост навострил, - мой Дракон выпустил пар (или дым?!) из ноздрей, - поимей совесть, братец, или я тебя сейчас…
Вот только не говори «сам поимею», а то я в голос заржу. У меня сегодня событий аккурат на нервный срыв набирается.
Серебристый тем временем протянул ко мне лапы.
Хрясь! Золотой хвост с ювелирной точностью обхватил голубоглазика, не задев меня. Голубоглазик полетел туда, откуда прибыл, во всяком случае, примерно в том направлении. Мой Дракон золотой молнией метнулся за ним. Добивать? Или просто хвост отцепить не успел?
В другой момент я бы охубалдела с перепугу и кинулась за ними, вереща «а как же я?! Не бросайте меня». Но сейчас я поняла, что чем дальше я сейчас буду от этой парочки, тем мне безопаснее.
И тем мне интереснее.
Безопаснее – потому что Теро Ферраль не обратил внимания на драчунов. Ему было не до того.
Интереснее – потому что печальное одиночество Теро нарушилось.
Нарушила его яркая точка вертолета, что без видимых усилий пробила тучи, прошла над кольцеобразным хребтом-«жерлом» и спокойно опустилась, подняв ветер, которому нечего было разгонять – ни веток, ни пыли тут не водилось.
То еще зрелище, должна сказать. На вид конструкция выглядела хрупкой – прямо-таки ярко-алое яйцо Фаберже. И сияла как то самое яйцо, да с хорошей подсветкой. Но ведь полетела над ночным морем. Или вовсе – океаном; Дракон же говорил, что это – океан.
И сейчас – красный огонек на черных камнях – вертолет смотрелся жутко.