- Оля, а ты весьма смелая, - сказал Нэрой, наблюдая за мной. - Даже маги, впервые перенесшись в Научно-Исследовательскую часть, хотя бы бледнеют.
- Я, если ты помнишь, собралась помереть и воскреснуть по семейным обстоятельствам, - отозвалась я. - Думаешь, в моем положении следует бояться смотровых площадок?
Вокруг башни не было ничего кроме неба, но далеко внизу просматривались крыши домов. совершенно непонятно, каких районов.
- Ну-ну, - неопределенно хмыкнул некромант. - Идем уже, Оля-кроля моя... подопытная.
Надеюсь, это было дружеское подначивание, а не констатация факта...
Капер располагался как бы в более узкой башенке по центру площадки, на которую мы прибыли. он занимал половину этой самой башенки. А вторую - лифт, что очень даже логично. Запрет на телепортацию в здании академии был строжайшим и распространялся на студентов и сотрудников вплоть до ректора. Так объяснил мне Нэрой. А я похмыкала в ответ на тему, что кое-кому, умеющему переноситься ровным счетом в пять мест, этот запрет жизнь не усложняет.
А потом мне стало не до ехидства. Потому что лифт оказался, судя по всему, предком еще того капера в котором магов выворачивало.
- Держись, - подбодрил меня Нэрой. - Все же скоростной спуск с семьдесят восьмого этажа. И еще чуть-чуть переноса по аналогии с капером.
- Умгум, - булькнула я ртом, полным моих же внутренностей, - выруби аудиогида, без него тошно.
- Умирать-то хуже.
- Можно подумать, ты пробовал...
- А что, можно подумать, что - нет?
Озадачил... так, что я даже блевать передумала. Правда, раскрыть рот для уточняющего вопроса все же не рискнула. А потом мы вышли из лифта и мне стало с одной стороны не до вопросов, с другой - очень даже до.
Мы оказались в нешироком коридоре, который мог быть частью белокаменных палат. А чем же еще, если стены - белые, явно оштукатуренные, каменные, а толщину их чувствуешь прямо кожей. Если же встречается редкое оконце – само собой, зарешеченное, теремное - то оказывается, что стена еще толще, чем казалась. Очень уж глубоко были эти самые окна.
Словно специально для контраста под ногами гасили звуки шагов матово-черные плитки. Все это подавляло. И вызывало желание взять спутника за руку. Я, конечно, кое-как поборола это желание. И просто плелась за некромантом, чей фиолетовый свитер ярким пятном разбивал черно-белость антуража. Хм, а руки-то чешутся - хотят схватить камеру и сфотографировать. Очень "вовремя" да-а...
Наш путь привел в небольшой холл, куда лучами сходился еще добрый десяток таких же коридоров. Нэрой без раздумий свернул в один из правых. Еще холл, снова направо. И еще. О, теперь лестница? Очень рада, что не лифт.
Блуждали мы не меньше четверти часа. Мне даже показалось, что маг специально водит меня кругами как леший по чаще, чтобы я как следует подумала-поразмыслила, да отказалась от безумного плана.
Нет. Поздно. Может, я пожалею о совершенном. Но о несовершенном пожалею наверняка. Есть разница, Есть, и еще какая.
Вместо этого я задумалась о... некроманте. Как-то легко и просто, не сказать бы - запросто - он общался со мной, угощал обедами и комплиментами, собирался помочь в незаконном, опасном деле. Потому что обещал? Потому что был благодарен за спасение? Или по другим причинам? А почему мне с ним было легко и приятно болтать, обмениваться безобидными шпильками, пить кофе, шастать по черно-белым лабиринтам - на секундочку! - едва ли не самого страшного заведения моей Родины? Неужели вот так, случайно, гуляя с дочкой в парке, я встретила... м-ммм... родственную душу? Ох, раскатала губу, кроля подопытная.
Тело моей предполагаемой родственной души остановилось так внезапно, что я едва в него не врезалась.
- Нам сюда.
Очередной холл, только кроме арочных проходов в коридоры в его стенах чернело несколько дверей. Перед одной из них и остановился некромант. И я почувствовала…
- Что-то не так?
- Да, - коротко бросил он. – Лучше бы тебя туда не тащить, но не оставлять же без присмотра. Держись за мной и помалкивай.
- Уговорил, молчу…
Дверь оказалась не заперта. Не думаю, что Нэрой ее так оставил. Некромант сделал шаг внутрь. Я увидела как напряглись его плечи. Он сделал какое-то неуловимое движение руками и… жизнью клянусь, оказался готов к бою. Не знаю, как это получилось, не знаю, как я это поняла, но факт – из красивого, немного даже слишком, мужчины, с которым было приятно пить кофе и обмениваться колкостями, он вдруг превратился в воина. А я очень кстати вспомнила, как лихо он орудовал фоерштерном.
Заходя за ним в кабинет (или лабораторию? Или библиотеку? Понятия не имею, куда), я зажмурилась. От храбрости, ясно дело.