- Нэрой!!! – заорала я в трубку. – Все отменяется! Не надо ничего! У Рэма на работе… ох, неважно. Отменяй. На стоп нажми, или что угодно!
- Ты перетрусила что ли? – устало спросил некромант.
- Нет! Просто у Рэма сегодня коллега умерла. Ему еще и меня… Нет, я так не могу!
Некромант свистяще выдохнул в трубку.
- Оля, я же тебя спрашивал, - вкрадчиво проговорил он, - помнишь, тогда, в небесной ласточке? Понимаешь ли ты, какую гадость совершаешь? Что ты сказала? Да, понимаю, но готова на это пойти. А теперь, кроля ты моя, ничего нельзя назад повернуть. А все, что я могу изменить, это сделать твою смерть истиной и оттого необратимой. Но, сдается мне, умирать тебе не хочется. Правильно?
- Ды-ды-ды-да, - проклацала я зубами. Кажется, где-то близко, на подступах ко мне притаилась настоящая истерика.
- На самом деле, лично ты тут не причем, - еще более устало и немного примирительно сказал Нэрой. – Просто я уже не могу остановить процесс. Нет кнопки «стоп» в делах жизни и смерти. Поэтому я просто скажу тебе кодовую фразу. И ты получишь то, что хотела. И все будет хорошо. Оля, ты слышишь? Пора. Сотри мой номер хотя бы из списка сегодняшних звонков.
- Я не могу, - прошептала я. – Не могу…
Я готова была прервать наш разговор.
- Они – драконы, - сказал Нэрой.
Эта фраза словно сама превратилась в дракона – гигантского, сияющего ящера, какие не существуют на Земле, вообще нигде не существуют кроме сказок. Эти слова прожгли меня насквозь. Пылая в пламени знания, в огне сопричастности Тайне, я сделала то, простое, что завершало этот мой жизненный путь. Чтобы начать тот. Я удалила номер некроманта их памяти телефона. Положила телефон на полку. Тело горело, изнутри и снаружи. Перед глазами расплывался знакомый мир. Они драконы.
Драконы умеют мало. Первое – созидать. Второе – разрушать. Второе не так уж и страшно. Страшно, что они не умеют бездействовать. Счастье, что они лишь легенда.
Но.
Они – драконы.
Вместе с этим знанием пришло другое – предсмертным бредом, последней милостью от сил, повелевающих судьбами.
Я – ведьма. Я всегда была ведьмой. Но факт, лежащий за пределами веры, не обладает природой факта. Лишь его видимостью. Поэтому я могла до хрипоты орать себе и другим «Я – ведьма». За пределами моей веры, моей живой активной воли это были лишь пустые слова.
Но теперь я знаю. Я верю.
Предсмертное пламя выжгло это во мне.
Я ведьма.
Это и есть – осознание? Сейчас?
Надо лечь на диван. Он близко. Всего пять шагов.
Кто это, кто это? Бронзовый драббе с бирюзовыми глазами? Bebe Dragon в моем окне?
Прочь… мой выдох стал огнем, струя его смела крошечного драббе.
На четвертом шаге что-то пошло не так.
Под щекой оказался жесткий ковролин.
Наверное, это больно. Но что значит боль, если ты уже сгорела и пеплом осыпалась на пол, где любит играть твой ребенок? Уже ничего.
Боролась ли я, плакала ли, просила не мага, но каких-то неведомых мне Богов сделать все обратно? Не знаю. И никогда не узнаю.
Потому что что-то пошло не так не на моем четвертом шаге.
Глобально, всеохватно, как драконы-которых-нет, что-то пошло не так в темном ритуале.
Я – ведьма. Я точно знаю.
Воскрешения не будет.
Истинно и необратимо я умерла.
Глава 10. Как я осваивала новый способ быть
Ни жизни, промелькнувшей перед глазами, ни света в конце туннеля. Ни самого туннеля. Раньше я думала, что смерть, это когда нажимают на некую метафизическую кнопку «стоп» и останавливают процесс твоего бытия. Оказывается, смерть, это когда нажимают delete, да еще и shift удерживают для пущей верности.
Вы хотите безвозвратно удалить Олю Сольцеву?
Ответ не нужен, вопрос – риторичен.
Я удалилась из мира живых.
Но даже с этим процессом что-то пошло не так.
Я с воплем вскочила на ноги в незнакомой комнате, где кроме стенного шкафа и пары подушек на полу не было ничегошеньки. Даже окон. Спасибо, хоть наличествует дверной проем, явно не в другой шкаф, а куда-то вовне. И кроме меня – никогошеньки. Что это за помещение, что я в нем забыла, и что вообще происходит – ну, к черту. Такие мелочи меня вовсе не обеспокоили. Из дверного проема лился тусклый, вечно-ноябрьский, но несомненно солнечный свет. Свет, черт подери! Свет!!!
Отчего я так всполошилась, будто солнышка отродясь не видала? Ха! Умерла я в семь часов вечера, когда за окном стояла кромешная зимняя ночная темнота. И вернуться должна была глухой ночью. И если сейчас светло, то прошло слишком много времени. Родные уже стоят на ушах, лежат в обмороках, держатся за сердца. Им плохо!!! А я, вообще, наверное, в морге. Но по сравнению с чувствами моих близких – ей-богу, это мелочи. Ох, то есть, я не в морге, а здесь. Но тело-то – там. И это ой-ой-ой, как плохо с точки зрения воссоединения меня и тела.