Да, Оля, похоже, тебе в самом деле очень-очень надо поторопить некроманта с его изысканиями, а не то те самые чудесные воспоминания, о которых шутил Дракон, таки могут оказаться в твоей небогатой копилке чудесных воспоминаний. Интересно, это на меня призрачное небытие так влияет, или ведьмова природа такова, что межвидовые барьеры оказываются не серьезнее межкомнатных дверей?...
Ффух, в общем, что-то я немного мысленно запуталась в своих, так сказать, мужиках. Хотя, давайте честно. Нэрой – определенно мой тип, но мужик-то не мой. И еще совсем не факт, что им станет. Ну, или станет, но так… «для хороших воспоминаний», спасибо за формулировочку, дорогой Дракон. И за сумятицу во внутренностях тоже спасибо. Интересно, а секс с драконом у нас за акт зоофилии считается? Или просто за бред, учитывая то, что официальная наука существование чешуйчатых ящеров отрицает, да и вообще, очень похоже, то их пребывание в наше миресуть весьма строгая тайна. И весьма большая проблема. Для драконов прежде всего, кажется.
Что касается Рэма, из-за которого я и заварила эту потустороннюю кашу (забудем о том, что прежде всего это случилось из-за моей дурной головы), то тут вообще все становилось чем дальше, тем мутнее. Или яснее, как посмотреть. Я уже совсем не была уверена в том, что у нас с ним есть какое-то будущее, даже то, которое я себе придумала и образ которого так старательно оберегала. Почему-то то, что он целуя моего двойника не то что не опознал фальшивки, но даже легкого недоумения не высказал, мол, что-то не то… И это меня отрезвило, что ли.
Как только вернусь к нормальной жизни, точно разведусь. Потому что моя нормальная жизнь отныне – жизнь ведьмы. И мамы дочки-ведьмы. Уж справимся как-нибудь.
Кстати, об отрезвлении. Я ведь, между прочим, опять голая порхаю. Мне-то пофигу, а Нэрою-то ясная голова нужна, чтобы не косячить с этой его некромантией больше, чем он уже накосячил? Нужна, еще как нужна. Значит, надо бы обзавестись каким-никаким платьюшком.
Я аж хихикнула, когда вспомнила, как тщательно наряжалась ради «свидания» в Андромеде. Сейчас мысль выбрать подходящий наряд показалась мне такой же смешной, как сама идея одежды. Фу, ну правда, можно ж без нее. Мужики тоже сначала побесятся, а потом повесятся. А кто не повесится – привыкнет. Ой, ну ладно, ладно, позаботимся о Нэрое, оденемся… Такс, не знаю, над чем пролетаю, но надеюсь, в обозримом городском пространстве подо мной кто-нибудь испортил или попросту перекроил платье. Ну-с, попытаемся.
- Спасибо, Алекс, - пробормотала я, глядя на невнятную синюю тряпку с редкими розовенькими цветуханчиками тут и там. Наука Александры даром не прошла. И платье соответствовало моему «запросу» - не сбить Нэроя с рабочего настроя. Рубашечный верх, трехъярусная юбка до лодыжек, рукава с рюшечками. А что, вполне мило…
Когда я добралась до места обитания моего некроманта, я, признаться, слегка опешила, и подумала, что решение не заморачиваться с одеждой было слегка поспешным. Реально, в такие интерьеры лучше вваливаться вообще в чем мать родила. Чтобы уж точно гармонии не нарушить.
Начнем с того, что я, запомнив адрес Нэроя, совершенно не поняла, что это по сути городские координаты башни «Санкт-Петербург», что в Москве-сити. Зато панорамное остекление помогло мне найти нужные апартаменты так сказать, прямо снаружи. Перед глазами мелькнуло удивленное лицо Нэроя. А потом – сплошной ряд стекол и вся жизнь.
Боже мой, как я орала!
Оказавшись поблизости от некроманта я обрела чертову телесность, от которой уже совершенно отвыкла. И ухнула вниз. Примерно с двадцать третьего этажа. «Примерно» это потому что потолки на каждом отдельном этаже были куда выше привычных мне. Так что высота там была ого-гошеньки.
Не хочу умирать, не хочу ударяться о брусчатку… в кровь, вдребезги, с хрусто костей, не хочу, МАМОЧКИ-И!
Меня словно рванули за пирсинг в пупке. Не больно, но… очень рвуще. И в следующую секунду, давясь остатками своего вопля, я поняла, что больше не падаю.
К счастью, реакция Нэроя даже в такую рань, оказалась на уровне.
Надо мной бледнело утреннее московское небо. В него взметалась сплошная стеклянная стена небоскреба. А где-то там, едва ли не в облаках, Нэрой высунулся, почти вышел из раскрытого панорамного окна. Даже на таком расстоянии и в таком страхе, я поняла, как страшно, скрипуче, до крошки, стиснуты его зубы. Он вытянул руку в межнебоскребную пропасть, и на ней, едва не разрывая мышцы, на невидимом жгуте, свитом из сплошной силы, висела, едва трепыхаясь я. Полумертвая от страха. Тьфу, о чем я? Полумертвая – это куда живее, чем я есть. Хаха.