КАКАЯ НЕЛЕПОСТЬ...
Молодая женщина в домашнем халате стояла посреди кухни с тетрадью в руке. Откашлявшись, она с выражением прочитала заголовок стихотворения:
- Где ты счастье моё?!
Затем она многозначительно посмотрела на персону с постным лицом и, ничуть не смутившись её мрачного вида, воодушевлённо принялась читать ей следующие строки:
- Спасибо, Господи, за всё:
За жизнь, любовь и пониманье,
Что я живу среди прекраснейших людей,
Кто так навязчиво печётся о моём сознанье.
Мне легче объяснить себе, когда
Душа полна смятений и страданий -
Нет больше сил роптать, негодовать -
Вся жизнь сплошное зазеркалье.
Ты видишь в ней обиду – это гнев в тебе,
Обманы… - значит, ты не доверяешь.
Признав, что все проблемы кроются в твоём уме,
Ты этим их уже искореняешь.
Нет худа иль добра - всё от ума!
Пора бы отказаться от порочащих регалий.
Однажды изменив себя,
Ты рабство в своём сердце отменяешь.
Мы обязательно придём к тому,
Что нужно жить и радоваться каждому мгновенью.
Себя любить, других щадить,
Меняя образ жизни и воззренье.
В Деньгах – свобода и комфорт,
В почёте Слава, Власть и Уваженье.
Но обладая только ими – ты глупец!
Ведь счастье было в Добрых Отношеньях.
Татьяна захлопнула толстую тетрадь и с гордостью вскинула глаза на женщину, которая, не проронив ни слова, принялась демонстративно намывать посуду.
- Мама, между прочим, Женька эти стихи сам написал, - обратилась она к сердитой женщине. - У него столько талантов! А ты каждый раз мне говоришь о нём такие гадости. Ну, какая он тебе «пьянь подзаборная»? Как у тебя только язык поворачивается такое сказать? – возмутилась Татьяна, пытаясь оправдать в глазах матери своего обожаемого мужа.
- А от кого вчера разило, как от пивного бочка? – подала голос Дарья Потаповна, намывая энергично посуду.
- Вчера Евгений после работы зашёл к Павке-скульптору, и они пригубили по рюмочке. Ты же знаешь, такое происходит крайне редко. И стоит ли вообще на это обращать внимание? Они друзья юности, вспомнили там своё… - она махнула рукой. - Я тоже хороша… перед сном ему столько всякой мерзости наговорила. А тут ты опять муссируешь эту тему. Что мне второй вечер, по твоей милости, из жизни выкидывать?! – она приблизилась к матери. - Мам, ну давай, наконец, оставим эту тему. Нам что, с тобой поговорить уже больше не о чем? – она прижалась к плечу матери, коснувшись губами её щеки.
- Да, о чём с тобой говорить? - отстранилась она от нее. - Если ты рта не даёшь открыть о своём муженьке дегене…
- Кстати, - с загадочным видом перебила её Татьяна, - а ведь Женька закончил свой проект. И на днях получит большой гонорар за свои иллюстрации.
- Гонорар, гонорар! Целый год я только и слышу о нём. Опять одни проекты, когда уже будут, наконец, результаты?! Сидят два дармоеда на моей шее, - она остервенело постучала себя размокшей красной рукой по воображаемому загривку. - Скажите, пожалуйста, замуж она вышла за рисовальщика! Он хоть бы в выходные дни делом занялся! А то – нет, стишки с намёками сочиняет и ложки свои стругает! - она вдруг сделала уж совсем неприятное лицо и ехидно так заговорила: - Я вот только никак не пойму, и кому его деревянные «поскребушки» в наше-то время нужны, а? Вон «выстругал»… – женщина кивнула в сторону сидящего за столом пацанёнка лет трёх, который с аппетитом доедал кашу. - Это, пожалуй, его единственная достойная работа. А так бы… Ух! – она сжала кулак. - Давно бы уже такого зятька взашей вытолкала.
- Э-хе… - вздохнул малец, облизывая ложку. - Вкусно.
- Конечно, вкусно, моя кровиночка, баба для тебя всё сделает, не то, что этот твой…
- Мама, хватит! А то я сейчас на тебя уже совсем обижусь. Евгений хороший отец, и ещё я его люблю. Разве недостаточно уже только за это к нему относиться снисходительно?
- Нет! Мне, вот, недостаточно! – взвизгнула Дарья Потаповна. - Мужик обеспечивать должен свою семью, а иначе нет ему уважения!
- А он и не «мужик», - миролюбиво, но с гордостью заявила Татьяна, - а с большой буквы мужчина! И потом, бывают же разные обстоятельства.
- Бывают, но у нашего только одни: создавать видимость трудяги и возвращаться домой под хмельком!
- Мам, ну, что ты опять говоришь? Когда такое было?!
- Ха! Вчера и было! Пьянь, она и есть пьянь, и это только начало. Помянёшь моё слово! – на этот раз она уже погрозила пальцем своей дочери.
Татьяна отвела от матери взгляд полный негодования и перевела его на сына.
- Так, Антон – спать! – скомандовала она сынишке. - Чего уши развесил? Вон… у нашей бабушки сегодня опять возникло желание повысить степень своей значимости. А для этого ей нужно сначала найти себе жертву, а потом смешать её с грязью! И пыхтеть от благородного гнева. Она у нас такая правильная и заботливая, вот только от общения с ней уже выть всем хочется! - Подхватив сына на руки, Татьяна бросила на мать недобрый взгляд и выскочила из душной кухни.
Выкупав ребёнка, она прошла с ним в спальню и прилегла на кровать. Поглаживая сынишку по пушистым волосам, Татьяна принялась рассказывать Антошке удивительные истории, перелистывая эскизы, которые создал его отец.
Малец поначалу слушал с интересом, разглядывая знакомые ему зарисовки, затем он начал тереть кулачками глаза, позёвывать и, незаметно перенёсся в мир сновидений.
Татьяна с умилением посмотрела на спящего Антошку и погасила настольную лампу, оставив включённым ночник с рассеивающим светом. Потом она аккуратно убрала рисунки мужа в стол и хотела было уже выйти из комнаты, как из коридора послышался звук прокручиваемого в замке ключа.
На её лице тут же вспыхнула улыбка, и Татьяна кинулась было навстречу Евгению, но вспомнив в этот момент слова матери, она чуть ли не физически почувствовала, как пропитывается желчью. По лицу молодой женщины пробежала тень недовольства, и она с нескрываемым раздражением выплыла в коридор.
Евгений старался, как можно меньше создавать шума. Он осторожно прикрыл за собой входную дверь и потянулся к жене.
- Привет, как ты? – он сиял, пребывая в каком-то своём измерении.
- Виделись, - Татьяна неохотно подставила ему свою щёку.
- А Антон уже спит?
- Да. Я только что его уложила.
- Это хорошо…
- Хорошо? Что ты находишь в этом хорошего, что сына своего сутками не видишь?
- Прости, много дел, ты же знаешь. А где мама?
Из кухни послышалось громыхание посуды.
- А-а, - закивал с пониманием Евгений. - Она всё ещё на меня сердится за вчерашнюю рюмашку, да?
Татьяна, поджав губы, утвердительно кивнула головой.
- И ты я смотрю тоже, - он тяжко вздохнул, сунув ноги в тапочки. - Бедные вы мои… как же вам должно быть тяжело.
Не снимая пальто, он потянул Татьяну в спальню, приговаривая: