Суптеля оглядел Леху с Васей и приказал:
— А ну, марш переодеваться! Вырядились, как на парад! Павлины!
Когда Вася и Леха вернулись, в конторе, кроме директора, который разговаривал по телефону, никого не было.
— У меня бревна лежат в лесу, а вывозить не на чем! — кричал он в трубку. — А? А так — не на чем! У меня всего две подводы, две клячи — им ноги переставлять надо. И возчики бабы. Алё! Алё, слышите! Грузчики, говорю, бабы. А дорогу перемело, так что гоните трактор.
Он еще долго ругался с кем-то по телефону, грозил сообщить в город какому-то Толоконникову, говорил, что если трактор не пришлют, то сорвут ему месячный план и что он не может на бабах возить бревна из лесу, и не он оставил бревна в снегу.
— Я тут без году неделя директорствую! А до этого воевал да в госпитале лежал, а не как некоторые, которые на броне сидят!
Под конец директор выругался и бросил трубку. Разгневанно глянул на Васю с Лехой и срывающимся голосом сказал:
— На фронте бы такого интенданта… Сразу видать — тыловая крыса. Костылем бы ему по жирной шее, гаду!
Нервно вздрагивающими пальцами, просыпая табак, сворачивал цигарку, продолжая грозить кому-то:
— Ну погоди! Я до тебя доберусь, ты у меня запляшешь! Я до самого верху дойду!
Несколько раз глубоко затянулся дымом, малость остыл, красные пятна на щеках схлынули, и уже спокойным, но все еще ломающимся от напряжения голосом сказал:
— На озере ваши, пойдемте!
Мимо заводика вышли к озеру, где женщины под началом Суптели рубили майны.
Заснеженный лед цвел полушалками с кистями, пестрыми платками, плюшевыми жакетками, и в морозном воздухе слышался запах нафталина — посельчанки все как одна принарядились в обновки и береженое в сундуках.
Директор при виде такой картины только крякнул и многозначительно поглядел на Суптелю. Постоял, молча, покачал головой и пошел обратно, хмурый и еще сильнее припадая на раненую ногу.
Суптеля орудовал ломом за троих, намечая размеры прорубей. Лед под его ударами со звоном кололся крупными зеленовато-прозрачными кусками.
— Силушка-то играет, — задорно улыбнулась плотная деваха в плюшевом жакете и ярком, тонком, несмотря на мороз, платке. Разноцветные глаза ее — один голубой, другой серый — любовно окидывали налитую силой фигуру Суптели.
— А ничего! — поддакнул Суптеля. — Я, тетя, нигде не плошаю.
И так ахнул ломом, что отвалил целую глыбу.
— Себе бы племянничка такого, — продолжала играть тонкой улыбкой разноглазая.
— Бери. Я сирота.
— Знаем мы вас, сирот казанских. — Деваха что-то сказанула своим подружкам, они прыснули, зажимая рты. Суптеля смущенно крякнул и стал усиленно колоть лед.
Но эта бойкая разноглазая деваха продолжала задиристо и весело наседать на старшину до тех пор, пока он позорно не отступил и не ушел на другую майну, под предлогом подровнять ее края.
— Вы нас не забывайте, пишите письма, адресочек вам дам! — крикнула она вслед и опять что-то сказала подружкам. Они покатились со смеху.
— Перестань, Фрося, что ты разошлась, — остановила ее чернобровая статная молодица.
— Эх, Клава, — задорно откликнулась разноглазая. — Хоть час, да вскачь!
— Смотри, опять с телеги упадешь, — предупредила Клава, и Вася почувствовал в этих словах тайный намек.
Водолазы уже приметили эту спокойную, красивую и молчаливую посельчанку, заметили, что молодухи, зубоскаля и перекидываясь недосказанными шутками с матросами, нет-нет да и взглянут в ее сторону, будто испрашивая у нее разрешения на дальнейшую словесную игру. В этой женщине было что-то такое, что заставляло обращать на нее внимание.
Рядом с Васей молча колол лед Андрей, изредка бросая испытующие взгляды на Клаву. Андрей был мал ростом, неказист лицом, длиннорук и молчалив до удивления, но силу имел необыкновенную: мог полное ведро нести одним мизинцем. Вася попробовал было поднять и чуть без пальца не остался. И сейчас, тюкая ломом, он страшно завидовал Андрею, который одним махом отваливал глыбы льда.
Леха больше трепался, чем работал, сыпал шутками-прибаутками, отбиваясь от женщин за всех водолазов, посвистывал, бегал от одной майны к другой, пока Суптеля не прогнал его в сарай, где лежало водолазное снаряжение, приказав заклеить порванную водолазную рубаху.
Хотя рубить лед не очень легкая работа для женщин, но было видно, что она им в охотку и работают они, играючи, с шутками, весело, будто знают кое-что и потяжелее, а это так просто, баловство.