Но боль была не самым ярким чувством в спектре, гнетущем меня в тот момент. Обида и несправедливость давили не менее тяжёлым грузом, дополняясь странной неясностью ситуации. Согласен, я пока не могу работать как профессиональный мастер, но если это не соответствует «корпоративной этике», почему со мной не распрощались в первые же дни? Почему меня, в таком случае, вообще взяли на работу?
И почему я не получил ни копейки? Я же не бездельничал. Да, работал не так быстро, иногда допускал огрехи, но дело делалось. Пусть бы заплатили меньше, я бы понял и не стал спорить. Да, а «товарищи»-то при чём? Почему их обделили? Коллективная ответственность?
Нет, здесь что-то не то. Я прекрасно помню, что раствор для штукатурки мы, вопреки требованиям шефа, наводили строго в нужных пропорциях. Полагаю, что он решил нас проучить за то, что не послушали его и не стали экономить, пусть и в ущерб качеству.
Ну а что мы хотели – частный бизнес, ему закон не писан. Точнее, писан, да не всегда читан. Или на дураков рассчитан. И хорошо, если они склонны учиться хотя бы на своих ошибках. Вот, собственно, и ответ на мои многочисленные «почему».
Из ноздрей и повреждённой губы шла кровь, капая на футболку. Несмотря на то, что футболка у меня бордовая и на ней ничего не видно, стирать её придётся как можно оперативнее – кровь отмывается плохо. Засохла на ткани – пиши пропало. Следы-то по-любому останутся.
Я аккуратно промокнул кровоточащую губу влажной салфеткой. Та мгновенно превратилась в липкий и бесформенный бурый комок.
Голова продолжала гудеть и кружиться. Некстати (а может быть, всё-таки кстати?) всплыла в памяти моя первая стопка водки, выпитая мной одиннадцать лет назад. Как вы, наверное, догадались, инициатором моей инициации выступил мой родной дядя.
Однажды, в пьяном угаре, мой замечательный родственник заманил меня на мультфильм. Я в детстве очень любил смотреть телевизор – как мультфильмы, так и кино. Не оставлял без внимания и всевозможные передачи – от моего любимого «Зова джунглей» до сугубо взрослых «Часа Пик» и «Темы». К сожалению, бабушкин «Рекорд», купленный в семидесятые, показывал лишь первый канал – «ОРТ». А у дяди Карла ловили и «НТВ», и «Олимп», и «Полис». Сейчас, в нулевые, я их смотрю, не задумываясь. Но десятилетие назад эти каналы, как и всё неизведанное и недоступное, – тянули мою любопытную натуру, словно магнитом.
Я смотрел «Незнайку на Луне». Дядька с очередным приятелем – здоровенным небритым бруталом сомнительного вида – болтали на кухне обо всём подряд, накачиваясь водкой. Их речь становилась всё менее разборчивой. Но мне до того, в принципе, не было дела, пока дядя Карл не принёс в комнату две стопки с прозрачной жидкостью.
– Лёвушка, родной мой, – расплылся в омерзительной улыбке дядька. – А ну, давай выпьем за твоё здоровье!
– Что это? Водка? Не буду! – я помотал головой.
– Ты что, меня не уважаешь, что ли? – дядька дыхнул на меня перегаром.
Дядьку я помню столько же, сколько помню себя. И за все кошмарные годы, прожитые с ним под одной крышей, мне ни разу не приходило в голову уважать этого пропитого и прокуренного пересидка. Но высказаться вслух я не рискнул.
– Пей! – дядя Карл разжал краем стопки мои молочные зубы и дёрнул за волосы, запрокинув голову. Он держал меня так, пока я не проглотил угощение.
Мой семилетний организм «огненную воду» принимать наотрез отказался. Слёзы ручьём брызнули из моих глаз. Дыхание парализовало. Рот наполнился густой тягучей слюной. Я зашёлся в приступе кашля.
– Может, повторим? – участливо поинтересовался дядька. – Первая рюмка колом, вторая – соко́лом.
Услышав о второй рюмке и интуитивно поняв, что двести грамм водки для меня тогдашнего запросто может стать смертельной дозой, я отреагировал совершенно адекватно и естественно, выдав тугую струю содержимого пищевода прямо на диван.
В следующую секунду дядя Карл, никогда и никому не делавший скидок на возраст, физические кондиции и даже половую принадлежность, не раздумывая схватил меня за ухо и шарахнул лицом о стену.
Из глаз посыпались искры. Пошла носом кровь.
Дядя Карл принялся орать матом, не шибко подходящим под категорию благого. Мне хотелось убежать к бабушке, но её не было дома. И неизвестно, чем бы закончилось дело, кабы не гость.
Брутальный собутыльник, заглянув к нам, грязно выругался, после чего нравоучительным тоном проинформировал дядю Карла о моём возрасте.
– И чё? Я первый раз попробовал во столько же. Какой отец, такой и сын!
– Слышь, чучело! Ты дядю Мишу-то не приплетай! Он хотя и любил «сообразить», а совесть имел, пил на свои трудовые, и семью старался не ущемлять. Женщин и детей тоже никогда не обижал, к твоему идиотскому сведению. Золотой был мужик! А ты? Онуча[8] зассанная, иначе и не скажешь.