Это было жестоко.
Я стиснул зубы, наблюдая за тем, как она примирительно вздыхает и качает головой, шлёпая босыми ступнями к кровати. Хорошо хоть решила не уходить.
– Хочешь создать унылую ячейку общества, в которой через десять лет супружеской жизни начнутся скандалы на почве скуки? Как тебе вариант семьи из двух конченных идиотов, которые путешествуют, сочно трахаются в неожиданных местах и делают красивых свободных детей?
– Ага. А мне потом возить знакомить этих детей с их единокровными братьями и сестрами, которых ты расплодишь по всей планете во время наших путешествий, ну спасибо, дружочек, – заправив одну непослушную кудряшку себе за ухо, Лобанова удобно улеглась на подушку.
– Слушай, я уже не школьник с вечно восстающей пиписькой.
– Иногда мне так не кажется, – она поиграла бровями и похлопала маленькой ладонью по месту рядом с собой. Я растаял и больше не смог на неё злиться. – Ты неугомонный.
– Ты просто чертовски сексуальна.
– Хей, ты тоже ничего, правда.
И вот она так улыбалась, будто всё, о чём мы говорили, просто шутка. Как в детском саду, когда мы играли в семью на веранде, а я слюняво целовал красивую девочку Дашу со светлыми локонами. Просто прикол. Ха-ха.
Спустя два месяца, когда Настя тихонько скулила подо мной, я завёл этот разговор снова.
Лобанова лежала на животе и сминала в кулачках подушку, иногда прикусывая наволочку зубами. Я прижимал ее так близко, насколько это было возможно, целовал в затылок и не останавливался ни на секунду, чувствуя, как охуительно приятно мой член скользит внутри неё.
Когда она всхлипнула, в голове вспыхнула мысль о том, что я уже долгое время не спал ни с кем, кроме нее. Месяц? Два? Три? Полгода. Ни одной девчонки не мог вспомнить. И мне не хотелось.
Все началось после того случая в клубе, когда глуповатая рыженькая малолетка так неумело брала в рот, что мой член просто отказывался быть хотя бы немного твёрдым. В отвратительном настроении я приехал к Насте, которая быстро избавила меня от мыслей о ранней импотенции. Но я, хоть убей, не помнил, когда это было. Кажется, недолгим после начала наших с Лобановой особенных встреч.
А это могло означать только одно.
Если моя любвеобильность – единственное, что ее останавливало, то был смысл снова обсудить волнующий меня вопрос.
– Какая же ты охренительная…
– Да, самая лучшая, – простонала она в подушку.
Я вдалбливался в неё ещё жестче, кусал её шею, боясь застонать, как мальчишка во время первой эякуляции.
– Я хочу, чтобы ты переехала ко мне, – сквозь зубы, с надрывом, прямо ей в ухо. – Насовсем. Серьезно, я заебался жить от встречи к встрече.
Она разочарованно застонала.
– Ты засранец, Дань. Я только что была близка к оргазму, а ты всё испортил.
– Ты уверена?
Мне хватило минуты на то, чтобы заставить её кончить. Да, немного читерил тем, что параллельно стимулировал пальцами её набухший клитор, но главное, что в итоге ей было хорошо.
– Ты мне надоел.
– А ты мне.
– Буду жить здесь, буду надоедать еще больше.
– Надоела тем, что не хочешь что-то изменить между нами.
Я лежал рядом и смотрел на её чуть сощуренные глаза из-под прикрытых ресниц.
Она никогда не отводила взгляда, как и сейчас. Не юлила. Не стеснялась.
И я был благодарен ей за то, что она не стала спорить со мной и доказывать, что у меня она бывает чаще, чем дома с родителями. Это действительно было так. Но мне было мало.
– Если ты ещё раз начнешь разговор об этом, я уйду. Насовсем, – Настя сказала это так спокойно, словно это ничего не значило. Словно она имеет полное право разбрасываться такими словами направо и налево, совершенно не думая о том, что чувствуют люди вокруг. В частности я.
– Уходи.
Она, похоже, не поверила мне сначала, а потом, уловив что-то в моих глазах, поднялась с кровати и начала собирать вещи.
Я вцепился в матрас, чтобы не попытаться ее удержать, не начать орать на неё в очередной раз, пытаясь встряхнуть, заставить выслушать и вбить в ее голову, что я хочу, действительно хочу по-настоящему.
– Ты такой засранец. Ты сам предложил это всё, чёрт возьми, так почему ты теперь это у меня забираешь?
– Было бы что забирать, – сквозь зубы ответил я.
– Было, чёрт возьми. Нам охренительно вместе, и то, что мы не вешали ярлыков друг на друга, не делало нас менее близкими. А ты все испортил.
– Пошла на хуй. Решила свалить – вали. И нечего меня обвинять. Я хотел всё сделать правильно.
В меня прилетела подушка.
– Не знаю, что в твоём понимании «правильно», но я знаю тебя почти восемь лет, ты все время бухаешь, нюхаешь какую-то шнягу, не пропускаешь ни одной юбки и ходишь по вечеринкам. Да, это прямо-таки предел мечтаний любой адекватной девушки.
– Но ты ведь неадекватная.
Раздражённо закатив глаза, она продолжила неловко застёгивать лифчик, отвернувшись от меня. Она много нервничала из-за учёбы в последнее время и снова сбавила в весе, отчего я мог разглядеть каждый выпирающий позвонок. Совсем о себе не думала.
– Я не верю в то, что люди меняются, понятно? Так что, дорогой мой, единственное, что ты можешь сделать правильно, это пойти в жопу, понял?
– А ты – съебать отсюда побыстрее.
Мне так яростно хотелось её задеть, что я не выбирал выражений. И, конечно, жалел об этом после.
Она вскинула брови и бросила на меня осуждающий взгляд. Конечно, Лобанова ведь даже не подозревала, чего мне стоило корчить из себя равнодушного ублюдка, когда единственным моим желанием было бросить её на кровать и заобнимать до смерти.