Эйвен открыл и закрыл рот, не зная, что ответить. В глубине души он думал, не стоит ли ему извиниться за свои прежние действия, но если бы он не вытащил ее из дома, то Нийкс, скорее всего, был бы мертв, а Эйвен — вместе с ним. Кроме того, она была смертной, и Эйвен не мог смириться с мыслью о том, что придется извиняться перед такой низшей расой.
Но, с другой стороны, она спасла им жизни. Так смертна она или нет…
— Спасибо, — заставил себя произнести Эйвен, неуверенно поднимаясь на ноги. Он подошел к ней со всей грацией, на какую был способен в своем шатком состоянии, достал из кармана мешочек с монетами и протянул их. — За ваши услуги, как и обещал.
Раэллин покачала головой.
— Оставь золото себе. — С дерзостью, которая ошеломила его и заставила замолчать, она по-бабушкиному погладила его по щеке своей морщинистой блестящей рукой. — Считай, что это подарок на Кальдорас. Счастливых праздников, молодой человек.
У Эйвен дернулся глаз, но на этот раз в ее тоне не было насмешки, несмотря на издевательское прозвище, которым она в очередной раз наградила его. Будто она знала, как сильно это его раздражает, Раэллин усмехнулась и подмигнула, затем повернулась к двери и исчезла за ней, не сказав больше ни слова.
Неуверенный — по многим причинам, в которых он никогда бы не признался, — Эйвен оглядел комнату, не зная, что ему делать теперь, когда угроза смерти миновала. Фиолетовое пламя весело потрескивало в камине, а за окном падал снег, и это заставило Эйвена задуматься, не следовало ли ему вернуть Раэллин домой, а не оставлять ее идти гораздо медленнее. Теперь, когда она ушла, он мог признать, что она не была такой уж бесполезной… по крайней мере, для смертной.
Но потом он понял, что, должно быть, устал больше, чем думал, раз способен на такое милосердие, и быстро поплелся к своей кровати напротив кровати Нийкса. Немного вздремнув, он снова почувствует себя самим собой, возненавидит Нийкса, возненавидит смертных, и все отвратительные эмоции, которые он испытал за последние несколько часов, запрутся навсегда, как и должно быть.
Когда Эйвен проснулся, за окном было темно. Он быстро сел, сбитый с толку долгим сном.
— Самое время.
Эйвен повернулся так резко, что у него хрустнула шея.
— Я и забыл, как громко ты храпишь, — продолжал Нийкс, приподнявшись на кровати с веселым выражением на бледном, но в остальном выглядящем здоровым лице. — Неудивительно, что ты всегда стараешься проснуться раньше меня. Тебе следует обратить на это внимание… звуки, которые ты издаешь, не могут быть нормальными.
Причина, по которой Эйвен обычно просыпался раньше Нийкса, заключалась в том, что его часто будили тревожные сны, но он не собирался в этом признаваться. Вместо этого он нахмурился и сказал:
— Я не храплю.
Нийкс расхохотался.
— Скажи это моим кровоточащим ушам.
Эйвен не собирался спорить из-за таких пустяков, особенно когда был уверен, что это неправда. Он был принцем, а принцы не храпят. Вместо этого он быстро осмотрел тело Нийкса, не обнаружив никаких следов синевы на его видимой плоти. Единственным признаком того, что там был какой-то яд, был затянувшийся шрам от колотой раны, но даже он быстро исчезал благодаря бессмертной крови Нийкса.
— Выглядишь лучше, — заметил Эйвен.
— Чувствую себя тоже лучше, — сказал Нийкс. — Хотя, полагаю, ты можешь почувствовать это со своей стороны.
Эйвен действительно чувствовал себя значительно лучше. Остался только приступ боли, заставивший его вспомнить инструкции Раэллин после ее ухода. Поднявшись, он пересек освещенную фиолетовым пламенем комнату, подошел к кровати Нийкса и открыл флаконы, оставленные целительницей.
— Выпей это, — приказал он, протягивая их Нийксу с такой силой, что часть жидкости перелилась через края.
— Ты, как всегда, восхитителен в уходе за больными, — с иронией заметил Нийкс. — Теперь, когда твои планы насчет «Повелителя Зла» провалились, тебе стоит подумать о том, чтобы стать сиделкой.
Эйвен не удостоил его ответом, свирепо глядя на Нийкса, пока тот не допил жидкость, избавив их обоих от остатков боли.
Нийкс открыл рот, и Эйвен приготовилась к какому-нибудь язвительному замечанию, которое собирался произнести предатель, но вместо этого он обнаружил, что моргает от удивления.
— Спасибо, Эйвен, — тихо произнес Нийкс. Искренне. — Не только за это, — он указал на пустые флаконы, — но и за все. За сегодняшний день. За все, что ты сделал. — Взгляд аметистовых глаз Нийкса встретился со взглядом Эйвена, его голос был полон недоверия и удивления, когда он прошептал: — Ты спас мне жизнь.