Только на этот раз произошло нечто неожиданное.
Что-то другое.
Что-то очень, очень странное.
Потому что, когда она вошла в дверь, но оказалась не в комнате для кормления.
— Что за…? — прошептала она, оглядываясь по сторонам, и нахмурилась, когда каким-то образом оказалась в знакомом фойе Библиотеки академии.
Вокруг никого не было, не только потому, что время близилось к полуночи, но и потому, что был Кальдорас, а значит, середина каникул, и занятия должны были начаться только через неделю. Даже ворчливого библиотекаря не было за своим столом, и Рува осталась совершенно одна в большом, плохо освещенном помещении.
Шок сменился паникой, а ее сердце забилось быстрее. Девушка понятия не имела, почему здесь оказалась и как. Она только что преодолела тысячи миль, не воспользовавшись сферником. Все, что она сделала, это вошла в дверной проем, а затем…
Внезапная вспышка света остановила мысли Рувы, заставив ее поднять руку, чтобы прикрыть глаза, а затем медленно опустить ее снова, когда свет померк. Однако, она не исчезла полностью, привлекая ее внимание, как мотылек пламя.
Рува нерешительно подошла поближе к источнику света — картине на стене. Она светилась изнутри, уже не ослепляя, но все еще достаточно ярко, чтобы она не могла разглядеть изображение за ее пределами.
Она знала, что ей следует уйти. Знала, что ей следует подняться по ступенькам Библиотеки, взять один из запасных сферников из своей комнаты в общежитии, а затем вернуться во дворец, ведя себя так, словно последних нескольких странных минут никогда не было. Но, несмотря на то, что она знала, что именно это ей и следует сделать, она не могла заставить себя пошевелиться. Еще нет.
В этой картине было что-то притягательное, будто она содержала ответ на вопрос, который она задавала себе всю свою жизнь.
Покачав головой, Рува поняла, что это не имеет никакого смысла. Это была картина. Она не могла дать ей никаких ответов. Она даже не могла понять, что это было.
Но все же это не помешало ей протянуть к нему руку, влекомая какой-то невидимой внутренней потребностью, любопытством, слишком сильным, чтобы сопротивляться ему.
Рува не знала, чего ожидала… может быть, того, что сияние померкнет настолько, что станет видна работа художника, после чего она поймет, что это портрет, который видела множество раз за те три года, что провела в академии. Ничего загадочного, ничего волнующего. Затем она отправится в путь.
Только… этого не произошло.
Потому что, когда пальцы коснулись холста, прошли прямо сквозь него.
И тогда она сделала то же самое.
Только что Рува стояла в фойе Библиотеки. В следующее мгновение ее затянуло в картину, и, спотыкаясь, она вышла с другой стороны, обнаружив себя на вершине обрыва, откуда открывался вид на сияющий, вращающийся по спирали город.
Мейя — некогда затерянный город бессмертных.
Крутанувшись на месте раз, другой, третий, Рува почувствовала, как пульс застучал у нее в ушах, когда она огляделась вокруг, удивляясь, как ее перенесло в другое место, не имея для этого никаких известных средств. Она знала, что у некоторых других рас есть способы мгновенно перемещаться из одного места в другое, например, у Тиа Ауранс и Ходящих по Теням. Но она была человеком, и ее дар, каким бы сверхъестественным ни был, не учитывал того, что только что произошло.
Прижав руки к телу, Рува смотрела на город, окруженный со всех сторон водопадами. Без сомнения, он был прекрасен, но в то же время в нем было что-то жутковатое, будто он казался… заброшенным. Над головой сгущались грозовые тучи, темные, тяжелые и более угрожающие, чем те, что Рува когда-либо видела, отчего у нее по коже побежали мурашки, а свитер почти не спасал от холода, который пробирал ее до самых костей.
Это был не озноб от холода… это было нечто большее.
Что-то опасное.
Что-то… неправильное.
Тревожные звоночки громко зазвенели в голове Рувы, когда она поняла, что надвигается буря, пробудив инстинкт, от которого не могла избавиться, но который заставил понять, что ей нужно уходить немедленно.
Однако, прежде чем она успела сообразить, как это сделать, прямо перед ней появился дверной проем, материализовавшийся из воздуха.
И затем кто-то шагнул в него.
Рува отпрянула назад при виде невероятно красивого мужчины, мгновенно испугавшись по двум причинам:
Он был меярином.
И он был весь в крови.
Золотистые глаза встретились с ее глазами, когда он произнес голосом, одновременно мягким, как бархат, и острым, как сталь: