— Ай-и! — вырвалось у нее. Опасаясь, как бы ее не заметили, Мила закусила губу и замерла. Пришлось выполнять гимнастическое упражнение «складочка». Ничего сложного — всего-то перегнуться пополам и лежать так неизвестно сколько. Мила боялась шуметь и потому молча терпела ноющую боль под ребрами и в затылке.
«Интересно, — вдруг пришло ей в голову, — а откуда у Либера в машине есть камера, которую нельзя просканировать? И зачем?».
По крышке постучали. Мила поморщилась — ощущение было такое, словно били ей по голове.
— Вылезай, все в порядке.
— Как?! — возмутилась Мила.
— Вот так. Кто ж знал, что камера, которую я сделал, чтоб больше грузов возить, обладает такими потрясающими свойствами?
— Я не об этом, — фыркнула посланница, чувствуя, что связки готовы разорваться. — Как мне вылезти?!
Крышка поднялась, и Мила наконец-то выползла из подпольного отсека.
— А ты гибкая, — усмехнулся Либер. Мила промолчала. Мужчина перевел взгляд на дорогу: колонна машин двинулась, постепенно набирая скорость.
На лобовое стекло упала капля. Затем еще одна. Вскоре по крыше гиромобиля стучал дождь.
— Знаменитая английская погода, — пробормотала Мила, увидев, как мчатся назад скринеры.
— Она самая, — заворчал Либер. — Как они тут только живут, не понимаю. Ай, дамтум!
Им в глаза ударила вспышка света. Гиромобиль резко остановился, Миле даже послышался звук скрипящих тормозов.
— Озпыни ауты!
Гиромобиль с грохотом врезался в нечто крупное и, кажется, бетонное. Свет рассеялся, и Мила смогла разглядеть «нечто».
— Быть не может! — выдохнула она, от удивления перейдя на родной русский.
— Ацет кактар! — Либер тоже озвучил свои мысли на родном языке. Только в менее приличной форме.
На дороге стоял мужчина. Несмотря на округлую фигуру, пальто на нем висело мешком.
Возле ног мужчины кружила созданная ветром воронка из пыли и мелкого мусора. Маленький вихрь поднимался к книге, зажатой у незнакомца в руках, совершенно игнорируя моросящий дождь.
Приглядевшись, Мила поняла, что человек растерян не меньше нее: лицо бледное, руки трясутся, губы что-то беззвучно бормочут.
— Либер, — посланница отстегнулась и встала. — Мне кажется, он иномирец.
— Я тоже так подумал. Глянь-ка, — Либер показал на обозначенную широким ремнем талию незнакомца. — Какие интересные камушки у него висят.
Рассмотреть украшения Мила не успела. Впереди замигали синие огни, послышался знакомый вой полицейских сирен — все же Синий и Серый миры имели много общего — и раздался искаженный рупором голос:
— Всем сохранять спокойствие. Участникам дорожного движения не двигаться.
— Вынси смя! Вынсисмя якмажашвитче!
«Камушки» вспыхнули так, что стало невозможно не обратить на них внимание. Мила зажмурилась.
— Сядь.
— Либер, что ты собираешься…
Гиромобиль сорвался с места.
[1] снэйл (англ. snail) — улитка
Глава 24
— Всем стоять! Водитель гиромобиля Сиван Ким-моторс, один-девять-девять-эф-о-ю-ар, прекратить движение!
Либер не сбавлял скорость. Гиромобиль мчался вперед, оставляя затор позади.
— Зачем?! — крикнула Мила, чувствуя, что вот-вот вырвет ручки у сиденья.
— Наш гость произнес заклинание и унесся на книге-самолете, — ответил Либер, резко дернув руль — другие машины оставались на месте, так что дорога превратилась в настоящий лабиринт.
Подняв взгляд, Мила увидела иномирца, скакавшего по крышам машин. «И правда, книга-самолет», — поразилась она, увидев, как фолиант машет обложкой, словно крыльями.
Иномирец повернул к съезду, уводившему к невысоким постройкам первого яруса. Либер мчался следом. Скорость была такая, что свист ветра за стеклом заглушал и гудки встревоженных водителей, и крики полиции, и перестук капель. Мила, конечно, любила американские горки, но этот аттракцион ей не нравился.
— Либер, это бессмысленно. Пусть полиция его ловит.
— Ага. А потом они, или точнее Старшие друзья, выкинут нас отсюда. Видите ли, с работой мы не справляемся, так зачем терпеть наше присутствие.
Несмотря на то что Либер сосредоточился на погоне, говорил он эмоционально, с душой. Если, конечно, у человека с пятью эмоциониками в теле осталась душа.
— Либер, он не слепой. Он легко нас увидит. И точно услышит — нам не сигналит только ленивый.
— Скорее уж тот, кто смерти не боится, — хмыкнул Либер. — Но ты права. Нас легко заметить.
Либер повернул руль, направив гиромобиль к высокому ограждению путепровода.
«Жизнь, ты надо мной издеваешься?» — мысленно застонала Мила. К счастью, жизнь была к ней добра. А еще добрее оказался компьютер, сообщивший:
— Смена центра гравитации. Пристегнуть ремни.
— Держи, — Либер вытащил из отсека гиромобиля какой-то камень и кинул ей. — Направь туда свою энергию и прикажи создать вокруг нас воздушный барьер. Мой гиромобиль может не удержаться на стене горизонтально.
— Как я прикажу? Это ж камень!
— Представь! Скажи! Все вместе!
Гиромобиль приближался к заграждению.
— Давай же!
Мила вцепилась в полупрозрачный камень, представляя, как энергия питает его, в то время как воздушный вихрь переносит их машину на другую сторону ограждения.
Гиромобиль оторвался от земли, но не упал. А через мгновение все накренилось. «Хорошо, что у меня развитое воображение», — подумала Мила, удерживая в голове нужный образ.
— Ты что натворила?!
— А что?
Мила выглянула в окно. Под ними раскинулся газон с первыми признаками желтизны — в Синем мире тоже близилась осень.
— Что?! — рассердился Либер. — Ты понимаешь, что мы не по ограждению движемся?
— А по чему?
— По воздуху! Потому что ты все портишь!
Мила потупила взгляд. Теперь она заметила, что гиромобиль накренился, но ехал не параллельно земле. Она попыталась представить, как машина соприкасается со стеной.
— Не надо. Я ошибся. Лучше подними машину и опусти сверху на ограждение. Не сейчас, — он вновь перевел взгляд на дорогу. — Так, пока чуть-чуть повыше.
Посланница сосредоточилась.
— Слишком высоко. Ниже. Нет, чуть выше.
— Может, еще «левее — правее» скажешь?
— Я хочу видеть иномирца. И перехватить его неожиданно. Немного выше. Вот, теперь опускай.
Колеса гиромобиля с глухим стуком коснулись ограждения. Мила выдохнула.
Машина качнулась.
— Убить нас решила?!
— Извини.
Мила зажмурилась и продолжила представлять спокойный поток, кружащий вокруг серебристого гиромобиля.
— А почему мы не можем полететь над дорогой?
— Потому что, несмотря на все достижения техники, местные не привыкли, чтобы по небу машины летали.
Вцепившись в сиденье, посланница продолжила удерживать воздушный барьер. Ей так хотелось ощутить азарт погони. Но нужно сконцентрироваться, чтобы в любой момент изменить направление потока. «Вдох-выдох, успокойся», — повторяла она про себя.
— Какхе! Давай, Мила!
Мила не совсем поняла, почему Либер выругался. Но времени размышлять не было. Мила представила, как поток наклоняет гиромобиль и переносит наверх.
— А теперь опускай.
Не зная, как убрать из головы образ, Мила просто разжала пальцы.
Камень с глухим ударом упал на сиденье. Гиромобиль с грохотом приземлился.
— Опускай, а не отпускай. Ты моего красавца совсем разломать решила?!
— Было бы что ломать! — бросила в ответ Мила. Но Либер не слышал: он уже разогнал машину и соскочил на дорогу. Гиромобиль опустился на асфальт с не меньшим шумом и наверняка не меньшим уроном, но свои действия Либер не критиковал.
Теперь Мила могла открыть глаза. Сначала картина расплывалась. Вскоре Мила увидела их иномирца, бежавшего по ограждению на другой стороне. «Понятно, почему Либер ругался. Столько стараний — и все равно мы его не поймали». Мила огляделась. Дальше путепровод переходил в дорогу, пролегавшую между деревянными домиками. Транспорта было мало, и двигался он быстро. Скакать по машинам будет удобно. Зато удобно маневрировать. Гиромобиль бросало из стороны в сторону, пока Либер обгонял другие машины. Левее, еще левее, рывок вперед, немного правее — пришлось отклониться, чтобы обогнуть подобие трамвая. «Ну да, он-то точно не объедет», — хихикнула Мила и перевела взгляд на окно, испещренное хаотично разбивающимися каплями дождя. Их добыча — после такой погони по-другому его не назвать — была совсем рядом.