Тан Яояо:
— Зачем ты опять идёшь туда? Мы уже там всё обыскали…
Но всего через мгновение до них донёсся голос Жуань Наньчжу с кухни:
— Нашла.
Линь Цюши торопливо вошёл следом и увидел, что Жуань Наньчжу стоит у холодильника, дверца которого распахнута настежь, а внутри виднеется чёрный мешок.
Именно тот мешок, в который женщина вчера сложила тело девочки, теперь занимал собой почти всю морозильную камеру.
— Как она могла положить его в холодильник! — Тан Яояо почувствовала омерзение. — Больше никогда не притронусь к её стряпне.
Жуань Наньчжу взялся за мешок и вытащил его из холодильника.
Линь Цюши, глядя на него, спросил:
— Что ты будешь делать?
— Нужно убедиться, — сказал Жуань Наньчжу, опустив взгляд на мешок. — Вы, кажется, хотели мяса поесть?
Цзэн Жуго, который как раз и заикался о мясе, пристыженно усмехнулся:
— Я могу и обойтись…
Жуань Наньчжу, не удостоив его вниманием, развязал мешок, показав всем содержимое. Внутри действительно лежал труп девочки, порубленный на куски так, что не всегда можно было различить, где какая часть тела.
Однако взгляд Жуань Наньчжу на окровавленный труп остался на удивление равнодушным, он внимательно осмотрел содержимое мешка и заключил:
— Не пропало ни одного особенно крупного фрагмента. По крайней мере, суп она сварила не из дочери.
Все:
— …
Тан Яояо сухо усмехнулась, глядя на Жуань Наньчжу:
— Чжу Мэн, ты просто само хладнокровие.
Жуань Наньчжу парировал:
— Чересчур нервные умерли сразу, — затем, помолчав секунду, добавил: — Но если мать действительно убила дочь, возникает вопрос — почему она это сделала?
— Кто её разберёт, может, она сумасшедшая? — беспокойно произнесла Тан Яояо. — Лучше нам держаться от неё подальше.
— Хм, — бесстрастно бросил Жуань Наньчжу.
Сегодня им так и не удалось поесть, пришлось перебиваться парой кусочков хлеба. К наступлению темноты все явно пребывали в удручённом состоянии от голода, но ещё хуже становилось оттого, что всё это время на столе в обеденном зале стоял суп, источающий густой мясной аромат.
Вспоминая, с каким удовольствием женщина прихлёбывала суп, они, не в силах больше на него смотреть, разошлись по комнатам под предлогом усталости.
Линь Цюши тоже проголодался, но, пожевав безвкусного хлеба, вернулся в свою комнату и лёг на кровать, готовясь отойти ко сну.
Жуань Наньчжу, лёжа рядом, спросил:
— Ты знаешь, почему в стародавние времена в каждой семье рождалось так много детей?
— Не знаю…
Жуань Наньчжу повернулся к нему, придвинулся ближе к уху и прошептал:
— Потому что тогда у них не было электронных гаджетов и вечерами не находилось других занятий.
Линь Цюши:
— …
Жуань Наньчжу:
— А ведь у нас сейчас тоже…
Линь Цюши невозмутимо выудил из кармана телефон, показывая, что у него всё-таки есть электронный гаджет.
— Твой телефон до сих пор не разрядился?
— Я взял зарядное устройство…
Жуань Наньчжу прогрузился в молчание, а через несколько секунд обиженно пробормотал:
— Только и знаешь, что играть в свой телефон. Даже не поболтаешь со мной немного.
Линь Цюши совершенно растерялся от слов Жуань Наньчжу, мужчине даже в какой-то момент показалось, что у него на самом деле есть девушка, которая сейчас мило капризничает, жалуясь на то, что парень уделяет ей мало внимания.
— Ладно, о чём ты хочешь поболтать? — Линь Цюши убрал телефон.
— Как думаешь, сегодня ночью кто-нибудь умрёт?
Линь Цюши удивился, услышав от Жуань Наньчжу столь внезапный вопрос.
— Я вот думаю, что да, — Жуань Наньчжу обвил рукой талию Линь Цюши и прошептал: — Потому что яйцо уже окропилось кровью.
Линь Цюши погрузился в молчание, обдумывая то, что сказал ему Жуань Наньчжу.
Тот, однако, не стал объяснять подробнее, только проворковал:
— Спи, увидимся завтра, — и сразу же закрыл глаза, провалившись глубоко в сон.
Жуань Наньчжу уснул, а вот к Линь Цюши сон никак не шёл.
В узкой комнате было тесно, как в гробу. Человек с клаустрофобией наверняка начал бы просто-напросто задыхаться в таком помещении.
К счастью, Линь Цюши ничем подобным не страдал, но тем не менее даже он чувствовал сильный дискомфорт. За окном уже стемнело, туман становился всё гуще, сквозь него уже совершенно не представлялось возможным рассмотреть хоть какой-то вид снаружи. Высотка оставалась на одном месте, но будто отделённая от остального мира.
Ночь стояла тихая, эта тишина приносила ощущение безопасности, и Линь Цюши очень надеялся, что она продлится до самого рассвета.