- Простите! - от холодного воздуха запершило в горле.
Человек остановился и повернул к ней суровое лицо с обвисшими обледеневшими усами.
- Извините, я немного заблудилась, - сказала Алина. – Вы случайно не из этого поселка?
- Нну, - промычал он, словно делая над собой усилие.
- А на Центральную не подскажете, как проехать? У меня навигатор барахлит.
Мужчина повернулся к посёлку и указал вперёд.
- Надо ехать прямо? – расшифровала Алина.
- Нну.
«Богатство» словарного запаса жителя «Ударника» поражало. Наверное, с его бочкой разговор и то вышел бы более информативный.
- Спасибо, – улыбнулась Алина.
Мужчина отвернулся и пошёл прочь.
- А почему у вас так темно? – крикнула она вслед.
Он не оглянулся.
- Вот дремучесть, - пробормотала Алина, трогаясь.
Но на душе все же стало веселее. Ничего, сейчас она найдет Центральную девятнадцать, заберет ключи, что бы они не открывали, вернется в город и будет с улыбкой вспоминать об этом маленьком приключении.
Она заехала в посёлок. Фары осветили развилку трёх узких улиц, на которых не смогли бы разъехаться две машины. Окна всех домов были темны и безучастны, в них отражалась луна. Алина в растерянности остановила машину, не зная, какую из трёх улиц выбрать. Открыла дверцу, вышла. Укатанная дорога была припорошена снегом, и единственными следами был только рисунок протектора от колёс её автомобиля. Вокруг не было ни души, улицы сдавливали угрюмые заборы.
Настроение, поднявшееся было после встречи с незнакомцем, вновь упало, и Алину охватили тревожность и уныние.
«Я здесь одна, - подумала она, оглядываясь по сторонам. – Во всём посёлке кроме меня никого».
Алина чувствовала, как дико колотится сердце. Умнее всего было сесть в машину, умчаться в город и ну к чёрту подружку вместе с ключами. Она взялась за дверную ручку, но сама себя остановила: «Так. Стоп. Надо разобраться, чего именно я испугалась. Нет света? Может, снегопад повредил ЛЭП, и в посёлке вырубился свет. Нет людей? Но это же не город, где бурлит ночная жизнь. Куда тут ходить? И вообще, людям завтра с утра ехать в город на работу на первой электричке, спать ложатся пораньше. Собаки не лают?»
Словно в ответ на её запрос, вдалеке визгливо залаяла собака. Алина вздрогнула всем телом и тут же облегчённо улыбнулась: «Ну, вот и хорошо. Жизнь есть».
Всаживая в наст каблуки, Алина подошла к крайнему забору, на котором белела табличка. Прочитала: Центральная улица, дом один. Прекрасно: ещё немного, и она на месте.
Между тем, к одиноко лающей собаке добавилась вторая, третья, четвёртая. Посёлок наполнился разноголосыми тявканьями: тонкими, хриплыми; короткими «Уф! Уф» и длинными «Вавававаф». Никто не выходил из домов и не утихомиривал их.
- Это просто собаки, - сказала себе Алина, села в машину и поехала по Центральной.
Вот и нужный дом – двухэтажный, тёмный, тихий. Фары осветили настежь открытые ворота. Странно. Алина взглянула на окна. Одна из портьер чуть сдвинулась, в окне появилась и вновь скрылась фигура человека. Алина даже не поняла, мужчина это или женщина. Портьеру вновь задвинули.
Глава 3.2
«Ну вот, меня увидели, - подумала она. – По крайней мере, здесь есть живые. А что до открытых ворот… Может, ветром распахнуло».
Алина заехала в небольшой квадратный двор, заглушила машину. К дверям дома вело широкое крыльцо под навесом, вдоль стены стояли каменные вазоны, из которых торчали присыпанные снегом сухие ветки какого-то растения.
Алина открыла дверцу машины – в салон тут же ворвался оголтелый лай собак. Если в начале в голосах лохматых ощущалась некая неуверенность, и они будто спрашивали друг друга: «Что случилось?» То теперь лаяли с остервенением и вековой ненавистью стражей. Неприятно было думать, что причиной собачьей ярости стала она, но других Алина не видела.
«Я свела с ума местную псарню», - невесело усмехнулась она.
За спиной что-то грохнуло. Вскрикнув, Алина обернулась: ворота в заборе дома напротив сотрясались от ударов крупного животного, его хриплый лай рвал воздух. Алина представила сенбернара или кавказца: выкаченные, так что видны белки безумные глаза, злобно оскаленная пасть с кровавой пеной.
Фары машины давали слишком мало света, казалось, тьма поглощает его. Алина достала из бардачка фонарик - небольшой, но довольно сильный - включила его и, выбравшись наружу, подошла к распахнутым настежь воротам. Закрыла их. Лай тише не стал, но всё она почувствовала себя в зыбкой безопасности. Алина вновь взглянула на окна дома. Никакого движения. Никто не выходил и не встречал гостью. К голову закралась мысль, а не привиделся ли ей человек в окне? Происходящее напоминало странный, дурной сон.