Она перевела взгляд на поражённого услышанным Свина:
- Что мне делать, Володенька?! – спросила Черника, протягивая к нему руку. - Пожалуйста, помоги мне! Должен же быть какой-то способ избавиться от этого! Ты ведь всегда мне помогал. Я всё, всё отдам, душу заложу, только найди того, кто спасет меня. Я не хочу подыхать!
Свин брезгливо оттолкнул её от себя, и Черника упала на пол.
- Знаешь что, - сказал он. - Вали-ка ты отсюда.
Она по-старчески затрясла головой, сунула руку в карман полушубка и вдруг замерла с искажённым от ужаса лицом.
- Чо? – спросил Свин.
Черника медленно достала из кармана овальное зеркало. С виду серебряное, по ободку камнями украшено: зелеными, темно-красными, фиолетовыми.
- Оно! Только меньше стало! – прохрипела Черника и отбросила от себя зеркало, словно ядовитую змею.
Упав на пол, зеркало порылось паутиной трещин. Свин отступил к двери, не отводя от него глаз - будто оно могло наброситься.
- Ты зачем его сюда притащила? - спросил он.
- Это не я, - прошептала Черника. - Оно само... Я его не брала...
Пол неожиданно закачался, словно они были в лодке.
- Что за… - ошалело пробормотал Свин. - Землетрясение?
- Это всё оно! - завопила Черника, указывая на зеркало. – Она там, смотрит на нас! Ведьма!
Катька взглянула на зеркало. Оттуда на них в самом деле смотрела женщина: красивая с высокими скулами и раскосыми глазами. Незнакомка подмигнула Катьке, и пол в комнате закачался сильнее прежнего. Посыпались стоящие у стены коробки. Одна из них открылась, вывалились ножи и вилки. Что-то больно ударило Катьку в спину. Она упала, хотела подняться, но поняла, что не может. Сверху придавило большое и тяжёлое.
Свин схватился за дверную ручку, дернул на себя, но дверь не поддалась. Он упёрся ногой в стену и стал изо всех сил тянуть дверь на себя. Безрезультатно - она даже не шелохнулась. За стеной по-прежнему грохотала музыка, раздавались взрывы смеха.
Приподняв голову, Катька увидела, как большой ящик, стоявший дальше других, дрогнул и тронулся с места. Точно локомотив, он со скрежетом проехал по полу и врезался в Чернику. Протащив её по полу, со страшным «чпок» припечатал к стене.
Свин, вопя, колотил руками и ногами в дверь. Слева по полу заскребли множество коготков. С трудом повернув голову, Катька увидела, что ножи и вилки стоят вертикально, будто армия крохотных солдат. Мгновение, и они ринулись к Свину. Катька зажмурилась. В уши ворвался дикий крик Владимира Ивановича, который скоро перешел в хрип.
А она всё лежала под шкафом, не в силах пошевелиться. Лежала и ждала, когда зеркало придёт за ней…
[1] Крутить кому-то луну - Обманывать. (Блат.жаргон).
Глава 2.1
Из соседней комнаты слышался раздражённый голос мужа:
- Да. Нет. Разберитесь без меня. Я впервые слышу об этом акте и вообще - у меня через четыре часа самолёт. Ай, звоните, кому хотите! Я уже улетел.
Раздался стук. Наверное, Влад бросил телефон на стол.
Алина тяжело вздохнула: судя по всему, их поездка на Гоа отменяется. Жаль. Так хотелось хотя бы на две недели вырваться из этого дома, из жизни, что с недавних пор превратилась в череду дней, отличавшихся лишь погодой за окном. Да, она понимала, что это самообман и даже на берегу моря не сможет избавиться от заполнившей её тоски. Но чего только не сделаешь, чтобы убежать от себя самой.
Как-то она читала про знаменитое петроглифами урочище Калбак-Таш. Есть среди них изображение человека с большим квадратом в груди. Точно кто-то открыл окно и впустил пустоту. Четыре месяца назад в душе Алины появилась такая же пустота, и ничего не могло её заполнить. Тогда, тёплым сентябрьским вечером ее увезли на «скорой» в больницу. Острая боль, яркий свет операционных ламп, а она всё повторяла, хватая за руки всех, кто был в медицинской форме: «Пожалуйста, спасите ребенка! Я не могу его потерять. Пожалуйста!» Врача, медсестру, санитарку... Ей было все равно, кого упрашивать. Точно в детской игре, когда разослав сотне людей письмо с желанием, надеешься, что оно сбудется.
Потом была темнота небытия и пробуждение в палате — слишком большой и светлой для неё одной. Зачем всё это, когда в душе пустота, которую ничем не заполнить?
Она уже так привыкла думать, что их теперь двое, подготовила всё к рождению малыша и называла его по имени... А, ладно, что об этом говорить? Всё равно слова только все портят...
Раздался хлопок двери, шаги мужа, и вот уже он сам появился на пороге: в трусах, носках и расстегнутой рубашке. Разгневанный до красных пятен на лице. Алина знала, что таким гневным он бывает только когда понимает, что сам во всём виноват.