Я снова скрестил руки на груди.
-- Нет, -- сказала девушка. - То есть, спасибо и всё такое прочее, но всё в порядке. Мне и так неплохо.
-- Милая. Дорогуша. Сладенькая. Может, ты меня не расслышала? Я джинн. Три желания? Всё--всё, что ты захочешь. Мечтаешь о полётах? Я могу подарить тебе крылья. Хочешь богатств больше, чем у Крёза*? Хочешь власти? Просто скажи. Три желания. Всё, что угодно.
-- Как я уже сказала, спасибо. Мне ничего не нужно. Может, хочешь чего--нибудь выпить? Ты столько времени провёл в лампе - всё горло, наверное, пересохло. Вина? Воды? Чая?
-- Ммм... -- теперь, когда она об этом упомянула, оставалось только признать, что мне действительно хотелось пить. - А у тебя есть мятный чай?
Она заварила немного мятного чая в чайнике, который был до ужаса похож на тот, в котором я провёл большую часть последней тысячи лет.
-- Спасибо за чай.
-- Не за что.
-- И всё же, я не понимаю. Все, кого бы я ни встречал, тут же начинали просить. Модный дом. Гарем с прекрасными женщинами - не то чтобы тебе было это интересно, конечно...
-- Всякое возможно. Ты не можешь так сразу судить о людях. О, и не зови меня дорогушей, или сладенькой, или ещё как. Меня зовут Хейзел.**
-- О! - до меня дошло. - Так значит ты хочешь красивую женщину? Мои извинения. Нужно просто пожелать.
Я скрестил руки.
-- Нет, всё в порядке. Никаких желаний. Как тебе чай?
Я сказал ей, что её мятный чай - самый вкусный из всех, что я когда--либо пробовал.
Она спросила меня, когда я начал чувствовать потребность в исполнении людских желаний, и постоянно ли я хочу кому--то угождать. Она спросила о моей матери, и я сказал, что не стоить судить обо мне так же, как о смертных, ведь я джинн -- могущественный и мудрый, волшебный и загадочный.
Она спросила, люблю ли я хумус***, и когда я сказал, что люблю, она поджарила хлеб и порезала его на кусочки, чтобы мне было удобнее макать их в лакомство.
Пока я ел, мне в голову пришла идея.
-- Просто загадай желание, -- произнёс я услужливо, - и я могу принести обед, достойный султана. Каждое блюдо будет ещё лучше, чем предыдущее, и все подадут на золотых тарелках. Можешь потом забрать тарелки.
-- Не стоит, -- с улыбкой произнесла девушка. - Хочешь прогуляться?
Мы вместе пошли в город. Было здорово наконец размять ноги после стольких лет сидения в лампе. Мы завернули в парк и сели на скамейку у озера. Было тепло, но ветрено, и порывы ветра роняли нам под ноги осенние листья.
Я рассказал Хейзел о своей юности: как мы подслушивали ангелов, и как они кидали в нас кометы, если заставали на месте преступления. Я рассказал ей об ужасных днях войн джиннов, и как царь Сулейман заточил всех нас в полые объекты: лампы, глиняные горшки и тому подобные вещи.
Она рассказала мне о своих родителях, которые погибли в авиакатастрофе, оставив после себя дом. Она рассказала о работе - Хейзел иллюстрировала детские книжки - и как она радуется всякий раз, когда ей присылают новую книжку. Она рассказала, что преподаёт живопись взрослым в местном колледже раз в неделю.
Я не увидел ни одного изъяна в её жизни, ни одной пустоты, которую она могла бы заполнить с помощью желаний, кроме одной.
-- У тебя хорошая жизнь. Но тебе не с кем её разделить. Пожелай, и я найду для тебя идеального мужчину. Или женщину. Кинозвезду. Богатого... кого бы то ни было...
-- Нет нужды. Мне и так хорошо, -- ответила Хейзел.
Ты вернулись к её дому, проходя мимо домов, наряженных к Хэллоуину.
-- Это неправильно, -- сказал я. - Люди всегда чего--то хотят..
-- У меня есть всё, что нужно.
-- Тогда что же мне делать?
Она задумалась на секунду. Потом указала на задний двор:
-- Может, соберёшь листья?
-- Это твоё желание?
-- Нет. Но если хочешь, можешь заняться этим, пока я готовлю нам обед.
Я собрал листья в кучу у изгороди, чтобы ветер опять не разнёс их по двору. После обеда я вымыл посуду. Ночевал я в комнате для гостей.
Не то чтобы Хейзел не нужна была помощь. Она позволяла помогать ей. Я выполнял всякие поручения, покупал нужные для рисования вещи и продукты. В те дни, когда она долго рисовала, я разминал её затёкшие плечи и шею. Руки у меня просто волшебные.
Незадолго до Дня Благодарения я переехал из гостевой спальни -- через коридор -- в главную, в кровать Хейзел.
Этим утром я смотрел на неё, пока она спала. Я наблюдал, как шевелятся во сне её губы. Солнечный свет коснулся её лица, она открыла глаза, посмотрела на меня и улыбнулась.
-- Знаешь, я никогда не спрашивала... А что насчёт тебя? Что бы ты попросил, если бы у тебя было три желания?
Я задумался на мгновение. Заключил её в объятия, и она положила голову ко мне на плечо.
-- Всё хорошо, -- сказал я. - Мне и так неплохо.
______________________________
*Крёз -- легендарный царь Лидии в Малой Азии. Говорят "богат, как Крёз"
** не что чтобы это важно, но это имя может переводиться с английского как "лесной орех" и как "героин" (разг.), что забавно.
***хумус -- паста из нута
neilhimself: -- Какое мифическое существо вы хотели бы встретить в Октябре и почему?
elainelowe: -- Джинна. Но не для того, чтобы загадать желание. А я для того, чтобы спросить, как стать счастливым с тем, что ты уже имеешь.
(с) вдохновительные твиты
Ноябрь
Жаровня была маленькой, сделанной из старого, почерневшего от огня металла - то ли меди, то ли латуни. Элоиза сразу заприметила её на гаражной распродаже, потому что вокруг жаровни вились животные, которые с равным успехом могли быть как драконами, так и морскими змеями. У одного из них не было головы.
Жаровня стоила всего доллар, и Элоиза купила её вместе с красной шляпкой с пером. Она начала жалеть о том, что купила шляпу ещё до того, как добралась домой, и подумала, что, наверное, может её кому-нибудь подарить. Но дома её ждало письмо из больницы, и она закинула жаровню на задний двор, а шляпу в гардеробную и больше о них не вспоминала.
Прошли месяцы - прошло и желание покидать дом. С каждым днём она становилась всё слабее, каждый день что--то у неё забирал. Она переставила кровать на первый этаж, потому что ей было трудно ходить, потому что она была слишком измотана, чтобы взбираться по лестнице, потому что так было проще.
Пришёл Ноябрь, а вместе с ним и знание о том, что она не увидит Рождества.
Есть вещи, которые ты не можешь выбросить, вещи, которые не должны увидеть твои близкие, когда тебя не станет. Вещи, которые лучше сжечь.
Она взяла черную картонную коробку, заполненную бумагами, письмами и старыми фотографиями, и вынесла её в сад. Она положила в жаровню упавшие веточки и коричневые бумажные пакеты, а потом подожгла всё с помощью специальной зажигалки для барбекю.
Только когда огонь занялся, она открыла коробку.
Девушка начала с писем - с тех, которые не должны были видеть другие люди. Когда она училась в университете, у неё были отношения с преподавателем - если это вообще можно было назвать отношениями - в которых всё слишком быстро пошло не так. Все письма от него были скреплены скрепкой, и она кидала их в огонь один за другим. Фотографию, на которой они были вдвоём, девушка бросила в жаровню последней и смотрела, как она чернеет и обугливается.
Она потянулась за остальными вещами в коробке и вдруг поняла, что не может вспомнить ни имени профессора, ни название его предмета, ни то, почему их отношения причинили ей столько боли - ведь тогда она даже подумывала о самоубийстве.