А Илмаринен всё стучит и стучит своим молотом.
Хороший меч выковал он старому, мудрому Вяйнемейнену: на кончике лезвия сияет месяц, посредине светит солнце, а на рукоятке блещут яркие звезды.
Пришел старый, мудрый Вяйнемейнен за мечом, осмотрел его со всех сторон и говорит:
— Спасибо тебе, Илмаринен, вековечный кователь! Таким мечом я каменные горы и те разрежу, расколю на мелкие куски даже медные скалы. Ну, а теперь пора нам в путь собираться.
Привел Вяйнемейнен из лесу двух желтогривых коней, а Илмаринен говорит ему:
— Подожди, старый, мудрый Вяйнемейнен. Надо и мне приготовиться к битве с врагом.
Снова стал вековечный кователь около горна. С утра до утра стучит молотом по наковальне — и выковал себе железную рубашку. Такая рубашка от всех бед спасет героя. Не пробьет ее ни стрела, ни копье, ни острый меч.
Надел Илмаринен железную рубашку, опоясался стальным поясом, и отправились герои в далекий путь, в страну мрака и холода, в сумрачную Похъёлу.
Едут они по дороге и вдруг слышат — плачет кто-то на берегу, тихо стонет кто-то на пристани.
— Только девушки так плачут, — говорит Вяйнемейнен. — Давай-ка спросим, что за беда там случилась?
Повернули они коней к самому берегу и видят — то не девушка льет слезы, а плачет у мостков лодка, жалобно стонет дощатый челнок.
— Что ты плачешь, дощатый? — спрашивает его Вяйнемейнен. — О чем горюешь? Может, плохо тебя сколотили? Или слишком тяжелы твои уключины?
Отвечает Вяйнемейнену дощатый челн:
— Потому я плачу, потому я горюю, что хочу я выйти на морской простор, хочу, чтобы столкнули меня с этих смолистых катков, чтобы пустили гулять по синим волнам. Чего только мне не пели, пока сколачивали мои бока! Что буду я и героям служить, и в славные походы буду ходить, и возить на своем дне сокровища… Но ни разу еще не качался я на морских волнах!.. Другие лодки хоть и похуже меня, а трижды за лето выходят в море. А я, построенный из сотни самых лучших досок, так и лежу без дела на этих дрянных катках. Не держит паруса моя мачта — на ней только птицы вьют себе гнезда. И не лежат у меня на дне сокровища, а скачут по нему одни скользкие лягушки. И руль мой не бороздит морского простора — всего только и видел он, что земляных червей! Уж лучше остался бы я горной елью, лучше бы рос на песке высокой сосною! Прыгала бы по моим веткам белка, а у моих корней лаял бы веселый пес!..
— Ты не плачь, дощатый! — говорит ему старый, мудрый Вяйнемейнен. — Не плачь, мой сосновый! Еще повезешь ты по морю славных героев! Но сначала скажи мне, челн с железными уключинами: искусный ли мастер тебя строил? Сможешь ли ты выйти в море, если никто не тронет тебя рукой, не коснется пальцем, не сдвинет плечом?
Отвечает ему дощатый:
— Какой же это челн выйдет в море, если не столкнут его в воду, если не сдвинут его с деревянных катков!
— А если столкну я тебя в воду, — спрашивает опять Вяйнемейнен, — побежишь ли ты без весел, найдешь ли без руля дорогу, не потеряешься ли среди волн без паруса?
Отвечает ему дощатый челн:
— Всем моим дорогим братьям всегда помогали весла, всегда служил им добрый руль, а ветер держал их паруса. Чем же я хуже своих братьев!
В третий раз спрашивает Вяйнемейнен:
— Скажи мне, челн с красиво изогнутыми боками, если столкну я тебя в воду, если посажу в тебя гребцов и сосновый руль направит твой бег, а ветер надует твои паруса, — будешь ли ты стоять на воде так же прямо, как на этих катках?
Отвечает ему дощатый челн, говорит ему ладья с медными уключинами:
— Посади хоть сто мужей с веслами, хоть тысячу, — и я буду стоять на пенистом хребте моря еще лучше, чем на этих жалких катках.
Тогда тихонько запел старый, мудрый Вяйнемейнен — и сам собой спустился на воду дощатый челн.
Поет Вяйнемейнен — и вот уже сидят по бортам лодки храбрые юноши, отважные мужи, прославленные старики.
Взялись гребцы за весла. Илмаринен сел на носу, Вяйнемейнен — на корме, и поплыл челнок по широким морским просторам. Ветер надувает его парус, сосновый руль показывает ему дорогу. А старый, мудрый Вяйнемейнен подгоняет его своей песней:
Прилежно гребут юноши, без отдыха машут веслами, но едва движется по морю дощатый челн.
Сели к веслам сильные мужи, но и тут не намного сдвинулась лодка, не далеко ушла вперед.
Тогда взялся за весла кователь Илмаринен, и сразу рванулся вперед дощатый челн.