Полетела стрела. В самое небо воткнулась и затерялась среди пестрых облаков.
Вторую стрелу взял Йоукахайнен.
Над самой землей полетела стрела и ударилась в песчаный холм — да так, что землю чуть насквозь не пробила.
Тогда выхватил Йоукахайнен из колчана третью стрелу. Со звоном и свистом полетела стрела. Но и на этот раз не задела она Вяйнемейнена. А коня его ранила насмерть.
Пронзил ядовитый наконечник резвого коня, через правый бок у левой лопатки вышло железное острие.
Споткнулся конь, подкосились у него ноги, и вместе с Вяйнемейненом упал он на синие гребни волн.
Тут поднялась буря, налетели ветры — с востока и с запада, с севера и с юга, подхватили ветры старого, мудрого Вяйнемейнена и понесли в открытое море, на широкий морской простор.
А Йоукахайнен смотрит с берега, и злое сердце его радуется.
Вскинул он лук за спину, идет домой и громко похваляется:
6. Хозяйка Похьелы обещает выдать свою дочь за того, кто выкует Сампо
осемь дней и восемь ночей бросали волны старого, мудрого Вяйнемейнена с гребня на гребень. Как сосновую ветку, кидало его из стороны в сторону, словно еловый сучок, кружило по морским дорогам.
Куда ни взглянет Вяйнемейнен — перед ним только синее море, поднимет голову — над ним только синее небо.
Из последних сил держится Вяйнемейнен за пенистые гребни. А помощи ждать неоткуда. Со всех сторон подстерегает его гибель. Если не потонет — погибнет с голоду, если не погибнет с голоду — потонет.
«Горе мне, — думает Вяйнемейнен, — горе мне, сыну несчастья! Зачем оставил я свою землю? Зачем покинул родную страну? Не поставишь дом на морских волнах, не укрепишь стены ветром».
Летел над морем орел — не сказать, что из самых больших, но и не из самых маленьких: одним крылом задевает волны, другим крылом задевает тучи, хвостом море бороздит, клювом в берег упирается.
Посмотрел орел направо, поглядел налево и увидел в волнах Вяйнемейнена.
— Что ищешь ты в море, старый, мудрый Вяйнемейнен? — спрашивает орел. — Почему качаешься на синих волнах?
Отвечает ему Вяйнемейнен:
— Вот послушай, что со мной случилось. Задумал я взять жену в свой дом и поехал свататься к красавице Похъёлы. Да на беду подкосились ноги у моего коня и потонул он в морской пучине. А я на волны упал. Уже восемь долгих дней качаюсь я на хребте синего моря. Из последних сил держусь за пенистые гребни. Все руки себе сбил, ногти обломал. Видно, пришел мне, сыну несчастья, конец!
— Не печалься, — говорит ему орел. — Садись ко мне на спину, и я понесу тебя куда хочешь. Я ведь помню тот день, помню то доброе время, когда оставил ты на полях Калевалы березу, чтобы отдыхали на ней перелетные птицы, чтобы и я, небесный орел, мог посидеть на ее ветках. Пришел теперь мой черед отплатить тебе добром за добро.
Спустился орел еще ниже и подставил Вяйнемейнену свое могучее крыло.
Взобрался Вяйнемейнен к орлу на спину, и полетели они дорогой весенних ветров в сумрачную Похъёлу, в суровую Сариолу.
Немного прошло времени, и достигли они туманных берегов чужой земли. Тут оставил орел Вяйнемейнена, а сам опять взвился в небо, могучими крыльями зашумел в вышине.
Холодно, темно в Похъёле. Даже воздух и тот застыл на морозе. По снежным полям скачут здесь снежные зайцы, в снежных реках купаются снежные утки, над застывшими водопадами пролетают ледяные лебеди.
До самого сердца пробрал Вяйнемейнена холод. Немилой показалась ему чужая земля, и пошел он искать дорогу в родные места — туда, где он родился, где слушал в тенистых рощах кукушку и на цветущих полянах Осмо складывал веселые песни.
Долго он шел. Нигде ни дороги, ни тропинки.
Совсем опечалился Вяйнемейнен. Чернее угля, темнее смолы стали его думы. Сел он на прибрежный камень и горько заплакал.