Укко, сам творец небесный,
40 о ладонь потер ладонью,
по руке рукой погладил
на своем колене левом.
Так три девы народились,
дочери самой природы,
45 три родительницы стали,
синеротого железа.
Шли, покачиваясь, девы,
краем облака ступали,
шли с набухшими грудями,
50 с наболевшими сосцами,
молоко текло на землю,
из сосочков проливалось
на поляны, на болота,
на спокойные озера.
55 Молоко, что было черным,
дева старшая давала,
молоко, что было белым,
дева средняя давала,
молоко, что было красным,
60 младшая давала дева.
Там, где черное струилось,
ковкое железо вышло;
там, где белое бежало,
сталь могучая возникла;
65 там, где красное точилось,
там чугун родился хрупкий.
Времени прошло немного.
Тут железу захотелось
повидаться с братом старшим,
70 с пламенем сойтись поближе.
Сделался огонь свирепым,
стало пламя непослушным,
чуть железо не спалило,
не сожгло родного брата.
75 Удалось уйти железу,
притаиться, схорониться
от огня свирепой пасти,
обжигающих объятий.
Спряталось тогда железо,
80 схоронилось, затаилось
посреди зыбучих топей,
в черных омутах трясины,
на хребтах болот огромных,
на вершинах плоскогорий,
85 там, где лебеди гнездятся,
серый гусь птенцов выводит.
В зыбунах лежит железо,
в жидкой грязи отдыхает.
Год лежало, два таилось,
90 вот и третий пролежало
меж двумя гнилыми пнями,
у подножья трех березок.
Тщетно пряталось железо,
зря из рук огня бежало:
95 вновь пришлось к огню явиться,
посетить его жилище,
чтобы стать клинком каленым,
сделаться мечом могучим.
Волк бежал болотом ржавым,
100 бором брел медведь косматый.
Проминалась топь под волком,
бор песчаный — под медведем:
ржа из глуби поднималась,
лезло шильями железо
105 из следов глубоких волчьих,
из больших следов медвежьих.
Вот родился Илмаринен,
вот родился, вот и вырос,
там, где уголь выжигают,
110 где поляна углежогов.
Подрастал с кувалдой медной,
с маленькими рос клещами.
Ночью Илмари родился,
днем уже построил кузню.
115 Стал искать для кузни место,
для своих мехов — участок.
Увидал он край болотца,
влажную полоску суши,
посмотреть пошел поближе,
120 разглядеть получше место:
тут мехи он и поставил,
тут и разместил горнило.
На следы наткнулся волчьи,
на следы напал медвежьи,
125 увидал шипы железа,
синие наросты стали
в тех следах глубоких волчьих,
в тех больших следах медвежьих.
Молвил он слова такие:
130 «Ой ты, жалкое железо,
до чего же ты ужасно,
до чего же неприглядно
на болоте в волчьем следе,
в рытвинах от ног медвежьих».
135 Сам гадает, размышляет:
«Что получится, что выйдет,
коль железо сунуть в пламя,
положить в огонь горнила?»
В страхе вздрогнуло железо,
140 ужаснулось, испугалось,
как напомнили про пламя,
про огонь сказали слово.
Так промолвил Илмаринен:
«Ты ничуть не беспокойся!
145 Своего огонь не тронет,
он родни губить не станет.
Как придешь к нему в жилище,
попадешь к огню в объятья,
сразу же похорошеешь,
150 станешь мощным, станешь прочным,
будешь для мужей мечами,
украшеньями для женщин».
С той поры, с тех дней далеких
из болот берут железо,
155 добывают в зыбкой хляби,
к кузнецу приносят в кузню.
Вот руду принес кователь,
положил ее в горнило,
раз качнул кузнец мехами,
160 два качнул, качнул и третий:
тут расплавилось железо,
поднялось, набухло шлаком,
расплылось пшеничным тестом,
поднялось ржаным замесом
165 средь кузнечного горнила,
в жарких огненных объятьях.