Тут железо закричало:
«Ой, кователь Илмаринен,
ты возьми меня отсюда,
170 вытащи скорей из пекла!»
Слово молвил Илмаринен:
«Коль возьму тебя оттуда,
можешь ты ожесточиться,
озлобиться, разъяриться,
175 брата своего порезать,
ранить матери сыночка».
Тут железо дало клятву,
кузнецу пообещало
на огне, на наковальне,
180 под ударами кувалды.
Молвило слова такие,
речь такую говорило:
«Есть деревья, чтобы резать,
камень — выгрызать середку,
185 чтоб на брата не бросаться,
сына матери не ранить.
Лучше будет мне намного,
будет мне куда приятней
стать для путника собратом,
190 для прохожего — оружьем,
чем родных и близких резать,
чем родню свою позорить».
Вот тогда-то Илмаринен,
тот кователь вековечный,
195 из огня извлек железо,
положил на наковальню,
сделал мягким, сделал ковким,
сделал режущим и острым:
копьями и топорами
200 и орудьями другими.
Лишь чего-то не хватало,
был еще изъян в железе:
мягковат язык железа,
не родился зуб у стали.
205 Твердость не придет к железу,
коль не закалишь в купели.
Тут кователь Илмаринен
сам об этом поразмыслил,
растворил золы немного,
210 едкий щелок приготовил
для закаливанья стали,
упрочения железа.
На язык берет он щелок,
пробует и размышляет,
215 говорит слова такие:
«Щелок этот непригоден
для закаливанья стали,
упрочения железа».
Тут пчела с земли взлетела,
220 синекрылая — с пригорка,
полетала, покружила,
возле кузни пожужжала.
Вымолвил тогда кователь:
«Пчелка, легкий человечек,
225 принеси на крыльях меда,
притащи во рту напитка
с венчиков шести цветочков,
с кончиков семи былинок
для созданья прочной стали,
230 упрочения железа».
Злобный шершень, птичка Хийси,
озирается, внимает,
смотрит зорко с края крыши,
из-под кровельной бересты,
235 как железо закаляют,
как умело сталь готовят.
Прилетел с жужжаньем шершень,
кинул всяких зелий Хийси,
бросил яды змей различных,
240 выделенья черных гадов,
муравьиного настоя,
тайных соков лягушачьих
в жидкость для закалки стали,
упрочения железа.
245 Тут кователь Илмаринен,
вечный мастер дел кузнечных,
так размыслил, так прикинул:
это пчелка прилетела,
птичка с медом возвратилась,
250 принесла напиток сладкий.
Вымолвил слова такие:
«Вот теперь пригоден щелок
для закаливанья стали,
упрочения железа!»
255 Быстро сунул сталь в напиток,
окунул в состав железо,
вынутое из горнила,
раскаленное средь жара.
От того рассвирепело,
260 в бешенство пришло железо —
съело собственную клятву,
честь сожрало, как собака,
даже брата порубило,
родственника искусало,
265 кровь заставило струиться,
красную — бежать ручьями».
Пробурчал старик на печке,
бородой тряхнул, прибавил:
«Вот узнал рожденье стали,
270 понял все его привычки.
Ой ты, жалкое железо,
ты, окалина дрянная,
сталь, волшебных сил начальных!
Отчего таким ты стало,
275 отчего разбушевалось?
Может, выросло великим?
Не было таким великим,
ни великим и ни малым,
не было высокородным,
280 вовсе не было свирепым,
молоком когда лежало,
молоком парным томилось
за сосцами юной девы,
в персях девушки прекрасной
285 там у края длинной тучи,
там под ровным небосводом.
Не было таким великим,
ни великим и ни малым
в дни, когда лежало грязью,
290 чистою водой стояло
посреди больших болотин,
на суровых плоскогорьях,
там ты в тину превратилось,
стало ржавою землею.
295 Не было еще великим,
ни великим и ни малым
в дни, когда тебя топтали,
в топях — лось, олень — в болоте,
волк месил тебя когтями,
300 попирал медведь ногами.