Тут свой клад заговорил он
Древним заговором тайным
И заклял заклятьем страшным.
Этих слов никто не знает,
Никогда не угадает,
Кроме баловня удачи,
Баловня судьбы счастливой,
Лишь ему падет награда
Приподнять котлы сокровищ,
Взять из-под земли богатство.
Но еще не народился,
Не явился сын удачи,
Кто бы Калева богатство,
Яркую находку счастья,
Отыскал в норе подземной.
Из могилы тайной вынул!
На рассвете раным-рано,
Под багряным стягом утра,
Препоясался на битву
Богатырь Калевипоэг.
С наконечником зубчатым
Взял копье и щит тяжелый.
Вывел скакуна из стойла,
Боевого — от кормушки.
Мужа Алева поставил
За собою щитоносцем.
И, поднявши рог военный,
Затрубил в громоголосый,
Подавая весть народу,
Воинов своих в дорогу
Издалека созывая.
«Туру-руру! Туру-руру!..»
Рог взывал зычноголосый.
Отзывался бор глубокий,
Скалы, горы голос рога
Многократно повторяли.
Ветер стих, умолкло море,
Внемля рогу боевому:
Дали далям зов тревожный
Витязя передавали,
Чтоб народ его услышал
На морском прибрежье Виру,
На дорогах Ярва, Харью,
На лугах широких Ляне,
В Алутага, в дебрях Пярну,
На дубравных тропах Тарту.
«Туру-руру! Туру-руру!..»
Откликались боры, горы
На могучий зов тревоги.
Ветер затаил дыханье,
Бурное умолкло море:
Дали далям клич военный
Витязя передавали.
Сыновей в дорогу брали,
Старших в селах провожали,
Братья парились на печке,
Матери белье стирали,
Скакунов отцы ковали,
Дяди сбрую снаряжали.
Меч одно село точило,
А другое гнуло шпоры.
На дворе сестра рыдала,
На полу сестра другая,
В задней горнице — невеста.
«Туру-руру! Туру-руру!..» —
Рог взывал громоголосый.
Вторил рогу бор дремучий,
Горы зычно откликались.
Ветер затаил дыханье,
Бурное умолкло море,
Чуткие внимали скалы
Звукам зова боевого,
Грому Калевова рога:
Дали далям посылали
Несмолкающее эхо.
И гремело это эхо
На морском прибрежье Виру,
В селах Ярва, в долах Харью,
На полянах вольных Ляне,
Отзывалось в чащах Пярну,
Пролетало в Алутага,
По дубравным тропам Тарту,
До границ далеких Пскова.
Шумно реяли знамена,
За дружинами дружины
Шли топтать дорогу брани,
Путь кровавый ископытить.
По стране — по всем дорогам
Бодрые гонцы скакали,
Торопя неторопливых…
Тут сестра учила брата:
«Снаряжаю, братец милый,
Снаряжаю, наставляю:
Братушка ты мой родимый,
Как пойдешь дорогой смерти,
Как на поле брани выйдешь, —
Ты вперед не вырывайся,
Позади не оставайся!
Первых — стопчут, посбивают,
Отсталых — поубивают!
Ты кружись в ядре сраженья,
Стой поближе к знаменосцу,
Средние — домой вернутся!»
Женушка в углу стонала,
Так супруженька рыдала:
«Кто меня одну согреет,
В золотых сожмет объятьях?
Ведь ольха не приласкает,
Клен тоску унять не сможет
И березка не обнимет!»
«Тара-рара! Тара-рара! —
По горам, полям и дебрям
Громозвучно раздавался
Калевитян рог военный.
Ветер затаил дыханье,
В море умолкали волны,
Хмурые внимали скалы
Звуку зова боевого,
Гулким эхом откликаясь,
В дали отзвук посылая.
За дружиною дружина
По лесам и по долинам
На призывный голос рога
К сыну Калева спешили.
Калевитян сын могучий
Ехал на коне горячем
В глубину священной рощи,
К месту воинского сбора,
И трубил, не умолкая,
Рог от губ не отрывая,
Чтоб с пути не сбилось войско,
Чтоб в лесу не заблудилось.