— Ола, Линда, куэрта дансер! — весело крикнула Арина на ломаном португальском, и ещё круче запрокинула голову вверх, обрушив копну чёрных волос на плечи.
Это был удар прямо в мозг! Прямо в артистическое сознание будущей маман! Анька отчётливо увидела нечто яркое, тропическое, южноамериканское. Шикарная девушка-брюнетка, с пышными волосами, копной раскинувшимся по плечам, смотрела на неё яркими изумрудными глазами, гордо подняв голову. И это платье…
Это шикарное яркое платье из трёх цветов, малинового, красного и оранжевого, с тропическим рисунком на груди, играло именно на этот образ. Даже не слыша музыки, можно было сразу сообразить, что перед вами латиноамериканская тема. Очень жгучая, экваториальная, тропическая. Не аргентинское танго, а бразильская сальса, которая есть музыка океана, вечерних волн, пальм и карнавала в Рио. Естественно, Анька кое-что слышала про всё это, что где-то там, в южноамериканских тропиках, есть знойные роковые красотки, танцующие под сенью пальм и багрового заката, и сейчас воочию увидела одну из них рядом с собой, на расстоянии пары метров. И это можно было сразу же нарисовать…
Когда Анька закончила, Арина зашла ей за спину и оценила рисунок: он был прекрасен. На фоне закатного океана с набегающей огненной волной стояла знойная красотка в малиновом платье, как две капли воды похожая на Арину, причём застыла в такой же вызывающей позе, как Арина сейчас, полчаса назад. А выражение лица… Оно было дерзким, очень чувственным, и в то же время весёлым. В нём не было негативных эмоций или какой-то надменности. Девушка на картине словно страстно вызывала на танец, как будто говоря: «Чего ты стоишь, мил-дружок? Айда ко мне!» Эмоция была передана очень мастерски. Да такие плакаты не стыдно и на чемпионате мира развешивать на балконах!
— Офигеть, — призналась Арина. — Ты опять превзошла себя. Выразила всё так, как надо.
— Спасибо, — скромно сказала Анька и пошла в ванную отмывать кисточки.
Плакаты пока решили хранить у Арины. Анька сказала, что потом, когда начнутся соревнования, заберёт их и вывесит в школе. Правда, был большой риск, что местные хулиганы сделают с ними что-то нехорошее. Например, пририсуют бороду, усы и напишут: «Люська — дура!».
— Нужно их как-нибудь размножить и сделать больше, — неожиданно сказала Анька. — Делают же всякие портреты вождей, которые висят, когда проходят праздники и демонстрации. Вот только как?
— Я узнаю об этом! — заверила Арина. — Ещё раз хочу тебя поблагодарить. Слушай, а ты же хотела идти учиться кататься на коньках? У нас в секции сейчас как раз началась запись в группу взрослых любителей, в группу здоровья. Занимаются они по вечерам, под руководством нового тренера, Виктории Дайнеко.
— И что они там учат? — с интересом спросила Анька.
— Во-первых, учатся кататься, — заявила Арина. — Не просто кататься, а кататься на рёбрах, исполнять красивые дуги, на одной ноге разворачиваться, несложные спирали тоже учат. Если есть данные и любитель не очень возрастной, можно выучить одинарные прыжки, несложные вращения, то есть ты просто научишься красиво кататься и станешь звездой любого катка. Кстати, тренировка взрослых любителей проходит как раз после тренировки хоккеистов. Вы могли бы там пересекаться со Стасом.
— Вот как… — задумалась Анька. — Наверное, я хочу. Но это же не бесплатно. Сколько это стоит?
— Одно занятие недорого, 50 копеек, а ещё, кажется, там есть прокат коньков, — неуверенно сказала Арина. — Но они наверняка такие негодные, что смотреть не захочешь и надевать их. Да и противно после кого-то. Пойдём, посмотрим у нас в кладовке, может, что-то тут есть из моего прошлого арсенала.
Арина прошла в кладовку, зажгла свет и внимательно осмотрела хлам, который в ней находится. Всякая дрянь! Какие-то мешки со всяким скарбом, тазы для стирки и готовки солений и варений, пустые цветочные горшки один в другом, лыжи с палками, лыжные ботинки, пустые банки для засолок, гремевшие в мешках. А вот, кстати, что-то лежит в чехлах-гермах.
В одном чехле были как раз те ботинки, в которых Арина каталась до того, как ей подарили ГДР-овские коньки. Но они были со сломанным лезвием. В соседнем чехле лежали ещё одни коньки. Арина достала их и внимательно смотрела. Стандартные советские коньки, немного бывшие в употреблении, с небольшими царапинами на носках и на пятках. Внутренняя кожаная обшивка, конечно, имеет признаки износа, но в целом нормальные. Арина подозрительно принюхалась, кажется не пахло ничем неприятным. Похоже, Люська каталась в них в возрасте 11–12 лет. Размер был тридцать пятый, как раз на ногу девочки-подростка. Для Аньки этот размер по идее, должен пойти. Арина сняла чехлы и потрогала лезвия, провела ногтем по ним и удивилась остроте. Заточка не требовалась: Люська за инвентарём следила строго.