Однако были и у неё прекрасные моменты, которые запомнились зрителям и которые они наградили аплодисментами. Линда мастерски исполнила заклон, и бильман, те самые зрелищные вращения, которыми славилась Арина. С небольшой завистью Арина должна была признать: у Линды Флоркевич они получились точно так же, как у неё.
Закончила выступление канадская фигуристка, застыв в финальной позе, выгнув всё тело, и переплетя руки над головой, словно взлетая куда-то ввысь и в сторону. Что должна была означать эта хореографическая поза, непонятно. Возможно, стремление к лучшему или какую-то надежду? Или дерево, скрученное жестокими ветрами на высоком утёсе? Могло быть и так…
Это было непонятно ни Арине, ни зрителям тем более. Программа канадской фигуристки оказалась без внятного сюжета. А ведь это могло сыграть на руку не только Арине, но и Малининой в том числе…
Зал Линда Флоркевич не подняла. Зрители аплодировали очень активно, поддерживали канадскую спортсменку подарками и одобрительными возгласами, но всё-таки чувствовалось, что предыдущие фигуристки, выступившие на грани своих возможностей, и сотворившие чудо, понравились им больше. А ведь это могло и отразиться в судейских оценках.
Раскланявшись, Линда по традиции поцеловала лёд, встав на колени, поднялась, опять поприветствовала зрителей, помахав руками, и покатила к калитке, где её ждала тренер, Сандра Бейзик, женщина средних лет в фиолетовом брючном костюме, встретившая её с улыбкой на лице. Однако зрители видели, что Линда была слегка раздосадована, и это чётко читалось по ней. Несмотря на то, что сейчас канадская фигуристка улыбалась, но, похоже, она понимала, что допустила хоть и малейшую ошибку, но эта ошибка может стоить ей очень дорого, ведь предыдущие фигуристки откатались безошибочно.
Как только Линда и тренер пошли в кисс-энд-край, Арина сняла чехлы с лезвий, подала их Левковцеву и осторожно ступила на лёд, уже порядочно подпорченный предыдущими фигуристками. Начала разминку стандартно, проехав ёлочкой против часовой стрелки до правого короткого борта. Там развернулась, перебежками разогналась к центру арены, сделала несколько пируэтов, после них исполнила несколько крутых рёберных дуг, сбавив темп разминки. Позже, когда почувствовала, что мышцы разогрелись, снова разогналась, у правого короткого борта моухоком встала на ход «назад» на левой ноге и прыгнула тройной лутц.
Момент был настолько ответственный, что казалось, будто энергия витает в воздухе, и в это время Арина допустила опять ошибку, очень свойственную ей в то время, когда она была олимпийской чемпионкой. Как всегда поторопилась, и прыжок получился с большим недокрутом, чуть ли не в четверть оборота. Арина приземлилась и чуть не свалилась на лёд, сделав неловкую раскоряку, опёршись о лёд обеими руками.
Зал ахнул при виде ошибки: ведь так можно и мышцы повредить, и сухожилия потянуть. Арина встала на ноги, сделала несколько шагов и почувствовала, что, кажется, падение обошлось без происшествий. Пока ничего не болело. Раздосадованная, что совершила нелепость, Арина сделала несколько быстрых пируэтов, потом набрала ход, встала на ход «назад» и прыгнула у левого короткого борта тройной флип. Флип получился удачно, и на этом прыжковая тренировка была закончена. В оставшееся время Арина тренировала вращения, стараясь выкинуть из головы падение. Что это было? Попытка внушить публике, что она сейчас выйдет и порвёт всех? Задавит своим мастерством? Вполне возможно. Очень опасное это чувство… Многих не доводило до медалей…
— Что это было с тобой? — с удивлением спросил Левковцев, когда Арина подкатила к бортику для последних наставлений. Он уже привык к безошибочным прокатам своих учениц, и сейчас с недоумением смотрел на фигуристку.
Конечно, можно было сказать, что не знаю, так получилось, но такой ответ никак не подходил профессиональной спортсменке, которая разговаривает со своим тренером. Ведь если ты не знаешь, почему так получилось, значит, тренер не будет знать направление работы с тобой и что делать дальше, чтобы таких моментов больше не случалось. Арина ответила ясно, чётко и честно.
— Поторопилась, — пожала плечами Арина, стыдясь смотреть в лицо тренеру. — Хотела произвести впечатление. Это полностью моя ошибка, допущенная по дурости.
А ведь так оно и было! Нет, чтобы размяться обычными простыми прыжками, сделав сальхов или тулуп, или присущий ей двойной аксель, который всегда выходил прекрасно, Арина сразу же пошла на самый сложный прыжок в мире. Позабыв обо всём: о том, что находится на чемпионате мира и отвечает за квоты и за честь страны, позабыла о том, что ей ещё предстоит зарабатывать положительное реноме в глазах международной публики и международного судейства. Ну что ж, оставалось всё это позабыть и начать кататься заново.