До последнего времени Диана Роулинсон и не просила его тренировать так, чтобы он получался со стопроцентной вероятностью. Ей почему-то казалось, что в мире пока ещё никто не делает лутц относительно хорошо. Поэтому акцент на этот сложный прыжок они с ученицей не делали. Но на чемпионате США она увидела, как их конкурентка Синди Бортц прыгнула тройной лутц и только за счёт него стала чемпионкой, хотя прыжок по качеству был весьма посредственный. Но судьи, естественно, закрыли на это глаза. В этот же миг к ней пришло понимание, что будущее за тройным лутцем, но сейчас тренировать его, естественно, было уже поздно. На чемпионат мира они приехали с тем, что есть. И теперь нужно было откатать то, что они делают хорошо.
Поэтому-то Тоня Хардинг и не горела желанием показать своё превосходство, или хотя бы такой же уровень, как у советской фигуристки: она была выше этого. Она понимала, что сейчас что-то менять в прыжковой технике уже поздно, поэтому нужно отталкиваться от того, что есть. Так они решили с тренером.Тем более, похоже, только одна советская фигуристка выделялась из всех богатым прыжковым набором. Две остальные спортсменки, как заметила Тоня, прыгают всё те же сальховы и тулупы, то есть вполне проходимы при должном везении…
Третья американка, по внешности, азиатского происхождения, похоже, вообще не смотрела на Хмельницкую, и что называется, ушла в себя…
… Левковцев посмотрел на часы и понял что их тренировочное время закончилось, пора сворачиваться.
— Девчонки, пора закругляться! — громко сказал тренер и махнул рукой, призывая к себе.
Что Хмельницкая, что Соколовская только что распрыгались и могли бы покататься ещё в своё удовольствие, арена им очень понравилась. Но решили, что всё так всё, пора и честь знать. Арина медленно покатила к калитке, разглядывая соперниц, вместе с тренерами столпившимися у неё. Все они смотрели явно недружелюбно, подозревая в ней сильную конкурентку. Арина, видя такое их отношение, тоже продемонстрировала полное безразличие.
На Соколовскую ни американки, ни канадки не произвели никакого впечатления, она считала себя выше их в 100 раз, поэтому, брезгливо наморщив острый носик, вышла с катка, взяла свои чехлы, лежащие на бортике, и надела их на лезвия, при этом задницей чуть потеснив третью американскую фигуристку, азиатку, которая, едва почувствовав прикосновение тела русской, отпрянула от неё, словно почувствовав чешую змеи.
Пока советские фигуристки надевали чехлы и о чём-то тихо переговаривались между собой и с тренерами, готовясь уйти с катка, Синди первой выскочила на лёд. Ей сильно не терпелось показать своё превосходство. Ну что за дурость! Когда от малейшего движения и падения на лёд зависит итог работы целого года, идти на то, чтобы ошеломить соперниц? А ведь Хмельницкая никого не хотела ошеломить и никого не хотела напугать. Она просто делала то, что привыкла делать, и что хорошо делает с большой степенью надёжности.
Синди Бортц разогналась практически без разминки от правого короткого борта к левому по траектории буквы S, встала на длинную лутцевую дугу, ударила зубцом правого конька по льду, вытолкнула себя в крутку левой ногой, скрутила всего два с половиной оборота и эпично рухнула на лёд, приземлившись на ход вперёд. Очень опасно!
«Чёрт, вот такие шалости всегда так заканчиваются», — недовольно подумала Розалин Саммерс. — «Что я её не остановила? Лишь бы травмы не было»…
Вторая и третья американские фигуристки насмешливо посмотрели на свою подругу по команде, вышли на лёд и начали против часовой стрелки раскатываться вдоль борта. Вслед за ними на лёд высыпали шустрые канадки и, как красные рыбки, стремительно разбежались по катку.
— Слушай, Влад, а ты не желаешь посмотреть, как они катаются? — неожиданно спросил Ксенофонтов у Левковцева.
Левковцев задумался, а потом согласился.
— Почему бы и нет, — ответил Левковцев. — В гостинице всё равно делать нечего. Да и смотри, сколько народу подвалило.
Так как арена была открытая весь день, и многим фигуристам действительно делать было нечего, то трибуны понемногу стали заполняться праздно шатающейся фигурно-катательной публикой. Спортсмены, и не только одиночники с одиночницами, но и парники с танцорами, и их тренеры подходили, усаживались на трибуны, смотрели, что происходит на льду, кто что прыгает и кто что тренирует. Присутствие Левковцева и Ксенофонтова не вызвало никакого интереса ни у кого, а вот посмотреть, что будут прыгать конкурентки, было очень интересно чисто в профессиональном плане. За себя-то и за своих учениц они уже не переживали…