Арина покатила в указанное тренером место, опробовала ладонью температуру льда, и приступила к выполнению того, что сказал тренер. Температура льда была хорошей, что называется, фигурнокатательной. Лёд был мягкий, вязкий и требовал бережного обращения. Однако всё же он был лучше, чем жёсткий хоккейный лёд, в котором они тренировались на ледовой арене ЦСКА. В этом был большой плюс. Прыжки здесь определённо получаются лучше, в чём они вчера убедились лично, откатав чисто и не допустив ни одного падения. Да и фигуры тоже должны получаться прекрасно, к ним просто необходимо приноровиться. Для этого нужно всего лишь поймать нужную скорость, как это они делали у себя в Свердловске.
Арина попробовала проехать крюк, выкрюк и параграф сначала на левой ноге, потом развернулась, переступила на другую ногу и проехала в обратном направлении на правой ноге. Первый блин получился хорошо, но не идеально. Выехав на то же место, Арина повторила упражнения один раз, потом второй, потом третий… А потом втянулась полностью в тренировку, увлеклась и начала делать то, что делают настоящие профессионалы, совершенно не задумывалась ни о чём. Она непрерывно, не обращая внимания ни на кого, делала свою работу.
Из той части арены, где катались американки, опять долбившие прыжки, слышались какие-то крики, кто-то падал на лёд: тренировка шла у североамериканцев с переменным успехом. Советские фигуристки делали то, что им поручил тренер, и делали почти до самого конца. Когда осталось 10 минут до конца и они стали тренировать вращения. Арина перебрала все виды вращений: комбинированное со сменой ноги, прыжок во вращение через бедуинский, вращение в заклоне. Закончив, подъехала и спросила, как получилось. Это нужно было услышать от тренера, хотя она и сама чувствовала, что всё получилось прекрасно.
— Прекрасно! — с удовольствием сказал тренер. — Всё лучше и лучше с каждым днём. Ладно, давайте заканчивать. На сегодня всё.
— А как я откаталась? — спросила подкатившая Соколовская.
— А ты ещё лучше! — Левковцев прижал Марину к себе и погладил по макушке, чуть взъерошив её. — Лучше тебя здесь никого вообще нет.
Много ли надо ребёнку для радости и для мотивации? Соколовская радостно взвизгнула, надела на лезвие чехлы и, не оглядываясь ни на кого, побежала в раздевалку. Арина, улыбнувшись, последовала за ней. А за ней пошла Таня Малинина, которая от своего тренера тоже получила изрядную долю похвалы.
Североамериканские тренеры недоумённо смотрели на то, что творят на арене русские, и смотрели на них как на каких-то дикарей. Американцы практиковали в спорте и в фигурном катании чисто деловой подход, лишённый эмоций, который не предусматривает абсолютно никаких чувств. А эти русские… Они были какие-то другие. Какие-то не такие, которых они привыкли видеть на мировых первенствах. Их фигуристки тоже были совсем другие. Более раскованные и раскрепощённые. Они походили скорее на эмоциональных итальянцев или ирландцев, чем на обычно чопорных советских спортсменов и тренеров. Впрочем, всё это не имело абсолютно никакого значения. Сейчас значение имело только жеребьёвка, которая покажет, кто займёт какие места в старте на произвольные фигуры.
…Жеребьёвка в фигурном катании всегда была делом ответственным и важным. Где ещё можно и на других посмотреть, и себя показать? Спортсмены на неё старались приходить одетые в свою лучшую одежду, что у них имелась. Это же практически шоу! Во времена Арины на неё ходили одетыми в «Диор», «Карден» и «Праду».
Многие фигуристки пришли нарядно одетые и сейчас, по-видимому, в той же самой одежде, в которой намеревались идти на банкет. Советские, американские, канадские, японские спортсменки пришли в спортивной форме, так как только что закончилось время их тренировки, или наоборот, вскоре должно было начаться. Впрочем, никто на это внимания не обращал.
Жеребьёвка проходила так же, как и всегда: быстро и просто. За председательским столом сидели Никол Сплит, председатель Федерации фигурного катания Югославии, и с ним несколько местных спортивных чиновников примерно его ранга. Президент ISU Олаф Поульсен на жеребьёвке не присутствовал — это был не его уровень компетенции.
Обстановка царила бодрая. Многие спортсменки или хорошо знали друг друга, особенно из европейских стран, либо уже успели познакомиться, поэтому в актовом зале было шумновато. Да и тренеры переговаривались между собой. Советские фигуристки и тренеры сидели отдельно, лишь молча наблюдая за происходящим.