Эта девушка разрушена, она почти в руинах. Странно, но все так же она искривляет пространство возле себя, и это не зависит от места, где она находится, от количества фарцовщиков, иностранцев и интеллектуалов, от стиля архитектурных сооружений, наличия водопровода, телефона и телеграфа, политических партий и государственных границ. Женщина — существо, наиболее враждебное мужчине, чуждое ему — делает жизнь в любых местах, производит рефлексы, погоню за мечтой, искусство и науку, самоубийства, идеи и бессонные ночи, конфликт поколений, репрессии, случайности и нелепые ситуации. И возникло новое место, параллельная вселенная, которую эта девушка способна была впитать, растворить в себе.
Она шла, она просто шла, на ней было кольцо, в ушах висели золотые изогнутые полусферы, она сошла с картины Ленсбаха, немножко зеленого под глазами, немножко розового на щеках, чуть синеватые виски, прическа вверх, плавные переходы скул, бесстыдное платье — и для нее готов новый город, он полон изящества и изогнутых линий, золотых сечений, портиков и тихих двориков, негромкой скрипичной музыки.
Ее подруга по ту сторону витрины, кто она?
Берущая у мужа красные «Жигули» на пляж, отсвечивающий купальник, чернеющая кожа, магнитофон. «Вы знаете, где можно набрать воды?» — «Там.» — «Где?» — «Да там, там.» — «Я не вижу.» — «Хорошо, я покажу.» — «Как Вы отреагируете, если я скажу, что я еврей?» — «Интересно» — и так далее, она говорит: «Нет», она говорит: «Да», но все уже определено, определены повороты, изгибы тела, она омолодит человека искусства, потому что змея интереса высовывает язычок из ее аккуратной, ухоженной расщелинки, художник (фотограф) предлагает ей сняться как модели, и все это интересно, интересно, интересно.
Уехавшая на месяц в Закавказье, где люди черны, где улицы кривы и пыльны, где пища остра и дорога, где полгорода знакомых за один день, и у каждого машина, и нет будущего, нет прошлого, нет забот, холода и льда.
Узнавшая новую, интересную позу.
Она идет, день одна, день другая, преломляясь сквозь хрусталь, одетая в прозрачное, демонстрирующая свои ноги, свою грудь сильным мира сего, преодолевающая препятствия, милая, любящая кофе, (…), загар, путешествия, одежду и обувь, литературу и искусство, сентиментальная, откидывающая голову назад, она смеется, смеется, а я любуюсь ею, я, Глаз, подъезжаю с одной стороны, с другой, вот она в профиль, ее волосы вьются, они — пена, они — прибой, она открывает нефритовую шкатулку бледными пальцами, в шкатулке камни один краше другого, она рассматривает их на свет, и к ней приходят девочки юные, как ночь, девочки неопытны, они не знают себе цену, они надевают сережки и сидят на пригорочке у развилки дорог, машины притормаживают, и они садятся внутрь, их цена десять рублей, с ними делают все на свете, но никто не целует их возле рабочих складок лиловых губ, вокруг которых мягкие волосики, никто не шепчет им слова обмана, как делает она, она одевает, причесывает их, целует от висков до пальчиков на ногах, они — ее смена, она любит их кожу, их дыхание, губы, зной их слов, она ждет на турецком диване, перед ней — бокал вина, полупустой, полуполный,
девочки уходят, унося свои вздохи, она мечтает о замке, где она будет хозяйкой, о зале в замке, где она будет сидеть в прозрачном сосуде с самой красивой девочкой, с самой любовью, и юные пажи будут сновать вокруг, замок будет окружать ров, все за рвом будет охвачено огнем, который сожрет все остальное, она нюхает порошок, она исчезает с той стороны витрины, и приходит он.