- Апеллес! - воскликнул он, и его голос прорезал тишину. - Взгляни сюда, посмотри на Юпитера и на своего бога, в ком ты находишь больше величия?
Трагический актер вздрогнул, мешкая с ответом. Раздраженный Калигула закричал:
- Забейте его бичами!
Приговор исполнился немедленно и здесь же, ко всеобщему ужасу гостей.
- Апеллес, у тебя такой отличный голос, несмотря на твои стоны и жалобы! - расхохотался Калигула. Сегодняшняя жертва была сделана, окровавленное тело унесли.
"Главное ничем не вывести его из себя", - проносилось в голове у каждого.
- Я самый несчастный из всех императоров! - проговорил Калигула, валяясь на ложе и поглаживая волосы Друзиллы. - Правление Августа запомнилось поражением Вара, правление Тиберия - обвалом амфитеатра в Фиденах, а мое правление все забудут. Как я хочу, чтобы в стране начался голод, чтобы люди заболели чумой, чтобы свершился страшнейший пожар, спаливший город или, на худой конец, пусть будет хотя бы землетрясение!
"Он безумен!" - с грустным сожалением подумал Сервий. Все молчали. Только самые последние льстецы стали поддакивать и прославлять безумца, которому отдана власть над Римом.
- А ты, Ливий, уже вернулся из ссылки? - снова спросил Калигула.
- Да, цезарь. Будучи в ссылке, я только мечтал о том, чтобы поскорее умер Тиберий и ты пришел к власти.
Калигула хмыкнул:
- Стало быть все, кого я послал в ссылку, молят богов о моей смерти? Немедленно прикажу их всех умертвить! Кстати, знаете о моей новой проделке? В Путеолах я созвал всех людей и приказал бросить их в море, топя веслами, чтобы не спаслись! - он весело захохотал. Сервия передернуло. Как ненавидел он себя в этот момент и даже презирал. Чтобы не слышать более речей Калигулы, сЕрвий снова уединился. Как это делал много раз. он присел в тишине колонн и снова стал писать стихи о земной богине, которой навеки отдано его сердце. Внезапно Сервий услышал шелест платья. Кто-то шел. Подняв глаза, он решил, что сходит с ума: в нежно-голубом пеплуме, с крупными жемчужинами в золотистых волосах, шла она... Сервий решил, что грезит, но внезапно она остановилась и стала вглядываться в черты его лица. Они стояли так некоторое время и молчали, глядя друг на друга. Не было сказано ни одной фразы, ни одного слова, просто их губы слились в поцелуе.
- Кто ты, любимая? - наконец спросил он. - Как твое имя?
- Фабия, - ответила она. - сОвсем недавно я узнала, что мой настоящий отец Фабий Прокул, который вернулся из ссылки. Мы приглашены на пир императора.
- Нет! - громко воскликнул Фабий. - Ты не должна туда идти! Калигула настоящее чудовище. Если он увидит твою красоту, я навсегда тебя потеряю.
- Калигула - божественный цезарь, он - сын Германика, - возразила Фабия.
- Он безумный тиран и я скорблю о Риме, который медленно погибает в руках его.
- Фабия! Фабия! - послышался голос.
- Слышишь, меня зовет отец, - сказала девушка. Они посмотрели друг другу в глаза. Все было сказано за себя, без слов.
- Не ходи, - он легонько сжал ее руку.
- Я не могу не пойти, - ответила она, побежав к Прокулу и обернувшись напоследок.
- Благородный Фабий Прокул с дочерью! - объявил раб.
Все глаза были обращены к Фабии, не исключая самого Калигулы.
Он пристально посмотрел на нее, как делал это всякий раз. Фабия с любопытством осматривала пирующих и с благоговением, почти со страхом, уставилась на императора.
Калигула ухмыльнулся.
- Не правда ли, она хороша? - спросил он, обращаяс к слабоумному заике, дяде Клавдию.
- Д-д-да... - промямлил Клавдий.
Калигула поманил пальцем, Фабия подошла, все еще неверя в то, что она находится здесь, и что перед ней сам император. Калигула протянул руку:
- Не бойся, перед тобой сам бог. Пойдем, я покажу тебе дворец, - они скрылись в соседних покоях.
Гости стали шепотом переговариваться.
Фабия испугалась, когда Калигула швырнул ее на ложе и приблизил свое довольно несимпатичное лицо, пытаясь со всем присущим ему зверством, поцеловать. Фабия отпрянула в сторону.
- Ты оскорбляешь бога, дерзкая! - зло сказал Калигула. - Сначала я могу выпороть тебя розгами, а потом отдать диким львам. Мне подвластно все! - с удовольствием сказал он. чЕрез некоторое время из покоев раздался крик. Прокул не выдержал и в мгновение ока ворвался туда. Все услышали визгливый голос Калигулы:
- Стража, меня хотят убить! Через минуту преторианцы вывели Прокула, сулящего Калигуле различные проклятия и угрожая гневом богов. Калигула вышел злой и раздраженный, но сделать ничего еще пока не успел, потому что Друзилла внезапно побледнела и упала на пол. Все стали перешептываться, что это жена Калигулы, Цезония, из ревности подмешала яд.
- Лекаря! - завопил Калигула, бросившись к сестре. - Лекаря!
Он гладил ее по холодеющему лицу и всхлипывал.