– Вот и не балякай бестолков, а иди. Ногами шибче-то перебирай.
Перед самым мостом Лина остановилась. Ей казалось, что едва она к нему приблизилась, так жар от него еще сильнее пошел. Неприветливый какой-то этот мост. Но решив, что дурковать нужно до талого, девушка сделала первый шаг на него, ожидая, что тут же языки пламени схватят ее в круг и уже не выпустят. Но все было спокойно. И ноги было не то, что жарко, а даже скорее прохладно. Река сквозь деревянный настил ласкала ее ступни капельками воды. «Все же я себя люблю и измываться над собой не дам даже в своих галлюцинациях!» Следующие шаги уже стали смелее и девушка даже рискнула коснуться поручня рукой. Он тут же стал цвета железа, убрав красноту раскаленного металла. Чудеса какие-то.
– И долго мне так идти? Что там, за мостом?
– Не моего этого ума дела. Не знаю я, что там дальше. Судьба твоя тебе сама откроется. Только с дорожки своей не сходи, тогда она тебя точно приведет туда куда надобно! - писклявил ей вслед Бережок.
– Спасибо тебе за все, Бережок! - помахала она ему рукой, отмечая, что пусть он и был ее глюком, но все же вел себя очень мило с ней.
– Доброго пути тебе, дева! - услышала Лина от него ответ. И вскоре он скрылся туманом. Маленький же все же, едва заметный.
Лина перешла мост и затормозила. Куда дальше? Дорожка от моста тянулась змейкой в сторону горизонта. И не было ей конца и края.
– Когда же уже мой бред воспаленного сознания закончится и я очнусь в палате для буйно помешанных? - топала она по тропе и размышляла обо всем на свете. - Ноги уже болят. Уверена, что на них будут огромные волдыри и мозоли. Стереть ноги в кровь — это не круто. Когда же уже все это кончится?!
Впереди замаячило поле со стогами сена.
«Какая-то деревня рядом? Там можно попросить помощь или позвонить с местного глав почтамта. Хоть какая-то хорошая новость за сегодняшний день».
Неизвестно сколько нужно было еще топать до той самой деревни, потому Лина решила сделать привал на полчаса. Выбрав стог помягче, она с разбегу ухнула в него, наслаждаясь вытягиванием рук и ног в стороны. Лежалось мягче, чем на ее ортопедическом матрасе после таких приключений. Трава казалась мягче шелка и девушку быстро сморил сон. Вечерняя прохлада лишь поспособствовала ускорению этого процесса.
Сколько она спала — неизвестно. Только пробуждение было не таким приятным как хотелось бы.
– Алена! Аленка, вставай, коза несуразная! Меня и тебя тетка палками побьет, если не успеем ко двору на закате. Быстрее просыпайся, засоня! - крик стоял в ушах Лины.
Открыв глаза и быстро-быстро заморгав, девушка попыталась сообразить, три вещи: где она, что случилось и почему эта чумазая девчонка с косой до пят орет на нее дурниной?
– Ты кто? - сфокусировала на ней взгляд Лина.
– Ты, что, чумная, совсем ум свой растеряла в этом стоге, пока дрыхла?! - ее вновь дернули вверх за руку чуть выше локтя. Было больно. Лина скривилась и попыталась изменить свой вопрос:
– Ты меня знаешь?
Девчонка лет семнадцати от роду закрыла рот ладонью и прошептала:
– Сварог мой небесный, отец и покровитель всего живого, что же ты прогневался на сестру мою непутевую, разума ее лишил?!
– Я? Сестра? Твоя?
– Аленка, нежели ты меня вовсе не помнишь, детство наше запамятовала?! - присела та перед Линой и, обхватив руками ее плечи, принялась с силою трясти.
– Стой! Прекрати уже! Меня укачает и стошнит! Да стой же ты, дура! - сбросила ее руки с себя девушка. - Меня не Аленой зовут. Мое имя Лина.
– Ой, - выдохнула та с облегчением. - сны что ли опять свои видела?! И чего тебе неймется! Прекращай о ерунде говорить, поспешать домой нам надобна. Тетка еще в тот раз обещалась кочергой по спине пройтись, коли еще раз запоздаем. Думает, что мы женихаться решили, чтобы от проклятья навского спастись.
– Проклятья… какого проклятья?
– Ой, боязно мне за тебя. Неужель, правда все позабыла?!
Лина провела ладонью по своему лбу, смахнув волосы. Потом еще раз, и еще раз. Что-то не так! Опустив глаза в пол, она едва не заорала во все горло от увиденного. На ней не было больше ее любимых шорт, майки. Теперь на ней был надет длинный в землю сарафан, под ним свободная рубаха грубого пошива. Короткая стрижка-каре превратилась в косу, ничуть не уступающую косе той, которая сейчас стояла перед ней и боязно поглядывала в ее сторону. На ногах… ну, хоть на ногах осталось все по-прежнему. Как были босыми, так и остались такими же. Только пару небольших ранок-порезов от травы острой появилось.
«Это уже не глюк. Ноги и, правда, ноют от порезов. Да и усталость я во всем теле чувствую. А все это… все, что вокруг меня… Да я в жизнь не придумаю такого, даже в горячечном бреду! Что происходит? Что со мной творится?! Куда я попала?!»