– Крадешься аки вор в чужом доме. Может помочь чем могу? - услышала она князя Велимира за своей спиной. Он стоял за ней, наклонившись и глядя за ее плечо — туда, куда смотрела сама Лина.
Подпрыгнув на месте и пискнув, девушка схватилась за его плечи, прижимаясь и вдыхая запах разгоряченного мужского тела, смешанного с чем-то травяным и ладанным. Кажется, до этого князь побывал в месте, где горело много свечей и все заполнилось едким пахучим дымом.
– Ты пахнешь сеном! - не удержала она свой язык за зубами, едва вдохнув его аромат. Незаметно для себя и для него на «ты» перешла. И это казалось таким нужным, что ни у Лины, ни у князя сомнений не вызвало. Их двоих безумно тянуло к друг другу. Словно одурманенные, они искали друг друга.
– Ты пахнешь свежими яблоками и озерной водой! - ответил ей Велимир, не смея отвести от нее свой взгляд.
Пальцы князя смяли грубую ткань сарафана девушки, заставляя ее сделать шаг вперед — навстречу к нему. Он видел как жадно вдыхает она воздух и как ее грудь то вздымалась вверх, то опускалась вниз. Голову опутал туман, а мысли ушли вон. Не было для тридцати семилетнего мужчины ничего в мире дороже этой чертовки с волосами цвета пшеницы.
– Я хотела пить. В тереме жарко. Искала кухарку, чтобы попросить воды или квасу.
– А я заснуть не мог. Прогуляться вышел. Теперь и вовсе сна мне этой ночью не видать. Ты, Аленушка, моими мыслями завладела. Не смею противиться им и тебе… краса моя ненаглядная.
Нельзя поддаваться соблазну!
Лина вздрогнула. Его сладкие речи едва не проникли к ней в сердце. Нужно постараться избегать князя.
Встав на ноги, она сбросила с себя его руки. Он подчинился ей. Молча, ничего не произнес.
– Княгиня, как и девки ее, считает меня ведьмой и проклятой, которая беду накличет на тебя, если рядом окажется. Задумайся, князь, над словами этими. Может правда в них кроется?
Велимир видел как изменилась девушка. Как ее взгляд становился холодным, а слова резкими и колкими. Ее как подменили за минуту их общения. Но она напомнила ему о той с которой он вместе жил святым браком вот уже около двадцати лет. Ни разу до встречи с Аленой он и не помышлял о другой девице. Нет, были девки в селах, да деревнях, когда он с дружиной с похода очередного возвращался, но то не любовь, а лишь похоть и сила мужская требовали. А теперь… теперь он задумался о том, чтобы сделать Алену главной в своей жизни.
– Я свою правду знаю, Алена. Ты не даешь мне покоя. Тебя вижу в отражении воды, а не Глафиру Люнеговну. Но права ты в одном, что честен я с ней должен быть. Правду скажу, что ты со мной в моем тереме жить станешь.
– Да? И что с ней будет? Выгонишь?
– Не могу. Она — княгиня, венчанная со мной. Останется она в дальнем тереме жить. Уважение ей будет оказано как подобает, но любовь, которая тебе предназначена, ей не забрать!
– Разве забыл о том, что посланник волхвов должен забрать меня уже завтра для свершения обряда? - Лина стала злиться. Как просто князь отказался от женщины с которой прожил так много лет. Обида и злость делили сейчас в ней ее сердце. Словно не княгиню, а ее саму предал Велимир своим решением под влиянием эмоций. «На чужом несчастье — своего счастья никогда не построится» - думала в этот момент Лина, сжав кулаки.
– Я тебя не отдам им! Ни за что!
– Есть договор с миром нави. Навь ждет свой зарок мира. Разве ты готов нарушить договор ради меня, а, великий князь Велимир?
Мужчина упал на колени перед простой крестьянской девкой, коих в граде, да в деревнях было великое множество. Он сдался на ее милость. Сил взять себя в руки у него не было. Так сковала она его своими чарами. Головой он понимал, что Аленушка верно говорит о зароке и что отдать ее нежити нужно, тогда и пелена с его сердце спадет. Но не хочет и не может сделать этого. Что же теперь будет?
Лина опустилась перед ним и прикоснулась ладонью к его щеке, заставив посмотреть на себя:
– Отпусти меня. Я хочу уйти вместе с волхвами. Пересиль свой желание. Одолевает тебя желание безумное. Не останусь я рядом с тобой. Не будет этого, князь. Не будет!
Он схватил ее запястье, едва она попыталась подняться. Схватил и прижал к стене, шумно вдыхая воздух. Его ноздри так широко раздувались от негодования, что казалось будто бы он сейчас начнет извергать огонь как дракон.