Я покосился на орден, висящий на груди. Неофит его наверняка срисовал, только спросить не осмелился, что за штука такая. Надо будет обмыть за ужином, чай, не каждый день государственные награды получаю…
Н-да. Императрица, орден — это всё прекрасно, конечно. Но что Твари-то дарить⁈
Скрипнула дверь флигеля. Вышел Терминатор с пищащим младенцем на руках. Принялся мерить двор шагами, одновременно с этим укачивая младенца. На металлические плечи, красиво кружась, опускались снежинки. Полированная башка Терминатора посверкивала под луной. Ступни оставляли в снегу глубокие следы.
Терминатор прошагал мимо конюшни и стоящего у стены меня. Дошёл до колодца, повернул обратно. Писк младенца постепенно сходил на нет. Из труб на крыше дома шёл дым — топили печи. Далеко, в деревне, кукарекнул петух.
Если вдуматься, охренительная картина. Робот, предназначенный для убийства охотников, на фоне деревенской пасторали качает ребёнка. А мы тут уже привыкли как-то, внимания не обращаем. Смотрю вот сейчас на Терминатора — и такое умиротворение в душе! Век бы любовался. Если бы ещё не подарок, блин…
— Что Твари подарить, как думаешь? — обратился к Терминатору я.
Терминатор, услышав мой голос, застыл на месте. Преданно уставился, дожидаясь приказаний. Если он о чём-то и думал, делиться мыслями не спешил.
Я вздохнул.
— Ладно, колыбель человечества, шагай дальше.
Терминатор пошагал.
На крыльцо большого дома выпорхнула Маруся. Огляделась, увидела меня. Подбежала.
— Вы чего тут стоите, барин? Холодно же!
— Любуюсь ночным небом. Смотри, какой месяц красивый.
Маруся прислонилась спиной к конюшне рядом со мной. Послушно посмотрела на небо. Я обнял её за плечи.
— И впрямь, красота, — пробормотала Маруся. — И месяц — до того ясный! Чисто сказка рождественская.
— Вот именно, что рождественская…
— Чего? — Маруся повернула ко мне голову.
— Да, говорю, не могу уйти, пока не решу сложный философский вопрос.
— Это какой же?
— Что подарить одной чрезвычайно капризной даме, которой я многим обязан.
Маруся задумалась.
— Старая она? Дама-то? Али молодуха?
— Да кто б её знал. На вид — в самом расцвете сил.
— А что она любит? Ну, кроме вас?
— Да она и меня-то — не сказать, чтобы от всей души…
— Быть такого не может, — решительно отмела Маруся. — Вас все бабы любят!
— Ну, даже если так, себя подарить я в любом случае не могу.
— Это я понимаю. Потому и спрашиваю, что ещё любит?
— Пожрать.
— Хорошо! — обрадовалась Маруся. — А какое кушанье?
— Яйца.
Маруся фыркнула.
— Ну вот их и подарите! Корзинку целую. Тётку Наталью попросите, чтобы покрасила, как на Пасху… Али, лучше даже — знаете, что?
Глаза у Маруси засверкали в свете месяца. Я залюбовался.
— Что?
— Тётка Наталья секрет знает, пряничное тесто умеет делать. На Рождество домик будет печь, вот такой, — Маруся развела руки. — С трубой, с крылечком — всё как положено. А вы её попросите, чтобы яйцо пряничное испекла! Ежели глазурью раскрасить — ух, красота получится! Эта ваша дама от счастья в обморок упадёт.
— Насчёт обморока сомневаюсь, но идея отличная. Умница моя! Спасибо.
Я привлёк Марусю к себе, поцеловал. Она горячо ответила.
— А сама-то что хочешь на Рождество?
— А мне ничего не надобно. — Маруся провела ладошкой по моей щеке. — У меня, вашею милостью, всё есть. Разве что вас почаще видеть.
— Вот этого пообещать не могу.
— Да знамо дело. Оттого и не прошу ничего. — Маруся коснулась ордена на моей груди. — А это у вас что? Раньше не было.
— Орден.
— Орден⁈ Неужто сама императрица наградила?
— Лично присобачила. Всего час назад.
— Ух! Это вы час назад государыню видали⁈ — Маруся аж руками всплеснула.
— Так же, как тебя сейчас.
— Красивая она?
— Красивая.
— А платье на ней какое было? Сплошь из золота, поди?
— Вот этого, прости, не помню. Не присматривался.
— А корона у ней какая? Говорят, в каменьях вся?
— Тоже не разглядел.
— Да что ж вы так… — Маруся горестно вздохнула.
— Ну, что поделать. Такое вот свойство мужской натуры. То, что внутри платья, для нас интереснее того, что снаружи.
Маруся улыбнулась. А я подхватил её на руки. Переместился к себе в башню и опустил на кровать.
— Тётка Наталья ужинать собрала, — оторвавшись от моих губ, пробормотала Маруся. — Меня отправила вас покликать…
— Ну, считай, что покликала. Задание выполнено.
К ужину я присоединился не очень скоро. Сотрапезники, впрочем, отнеслись с пониманием. Они принялись за дело, не дожидаясь меня, а когда я пришёл, дурацких вопросов не задавали.