Катерина Матвеевна кивнула с серьёзным видом и перекрестила меня. Я улыбнулся, поцеловал её и двинулся к выходу.
— Владимир! — прилетел мне в спину дрогнувший возглас. — Верно ли я расслышала?
— Что именно?
— Мы с вами перешли на «ты»?
— Э-э. Ну да. — Я почесал в затылке. Сам на это даже внимания не обратил. — А что, не надо было?
— Ах, что ты, совсем напротив! Но ведь это означает… Означает… — Катерина Матвеевна покраснела.
Я озадачился. Целоваться со мной совершенно не стесняется. А вот на «ты» перейти…
Но почему переход на «ты» Катерину Матвеевну так смутил, я узнать не успел. На пульте вспыхнули красные буквы. Единственное слово на том же языке, что и остальные надписи.
«Атака», — расшифровал я.
— Прости, любезная моя. Потом договорим.
Изнутри открыть яйцо не составило ни малейшего труда. Я добрался до конца коридора, коснулся острием меча мигающей панельки, и послышалось шипение. Дверь подалась наружу, поехала в сторону. Внутрь ворвался поток ледяного воздуха. Но — нашего, человеческого воздуха. Живого! Я с наслаждением вдохнул его полной грудью и вышел наружу. Ступил в снег, немедленно провалившись по щиколотку.
— Что ты натворил⁈ — проорал Кощей.
Хм. А здесь от его голоса земля не дрожит. И, полагаю, силёнок у него не так много. Может, и с бессмертием как-нибудь сложится? А ну, проверим!
— А что я натворил?
Не успел рот открыть, как ко мне ломанули черти. Сразу десяток. Остальные, как я видел объединённым оком, всё ещё бились с охотниками, которые если и заметили перемещение, то виду не подали. Им, в сущности, было пофигу. Они жили по принципу «мы будем драться на земле, под солнцем и в кромешной тьме». А вот черти начали визжать. Их основной способ перемещения больше не работал. Как и предупреждал мой старый знакомый леший, хозяин здешних мест — почему я, собственно, выбрал для перемещения именно эту локацию.
Черти по привычке кидались на землю, в снег — но провалиться в потусторонний мир не могли. А на земле их тут же настигали мечи охотников.
Я быстро прокачал Защитный круг сперва до второго уровня, потом до третьего и, наконец, до четвёртого. Минус пятнадцать родий. Ох, как же я давно забивал на свою защиту… Ну, ничего, теперь уже не до экономии родий. Благо и родий, после битвы с чертями — хоть известным местом жуй.
Кастанув обновленный Защитный круг, я позволил себе получить удовольствие от созерцания тупых чертей. Которые на полном скаку врезались в невидимую преграду. И эта преграда их поджигала, одновременно хренача электрическими разрядами. Твари с визгом врезались друг в друга, пытались дезертировать сквозь землю, но просто катались в снегу.
— Ты украл моё яйцо! — стараясь перекричать верещащих чертей, гаркнул Кощей. — Теперь тебе не жить!
— Уверен, что мне? По-моему, это тебе негде жить. Замок раздолбали, яйцо угнали. Я мог бы сказать, что на твоём месте вернулся бы назад и начал изыскивать в бюджете средства на постройку нового жилья, но не в моих правилах обманывать убогих. В потусторонний мир ты не вернёшься.
— Почему? — озадачился Кощей.
— Потому что я собираюсь тебя убить.
Больше я не рассусоливал. Отключил Защитный круг, изобразил то, что в предыдущем раунде показало себя лучше всего: кастанул Полёт и взмыл вверх.
Рухнул с высоты на Кощея. Меч в моих руках, успевший соскучиться по доброй охоте, запел. В этот раз я отсёк Кощею голову.
Голова слетела с плеч, покатилась по вытоптанному чертями снегу. Я тут же оказался рядом, вонзил меч между провалов глаз.
— Я бессмертен! — объявил провал рта.
Туловище Кощея вскочило на ноги и бросилось к голове. Воткнулось в свежескастованный Защитный круг, обожглось, но не угомонилось. Принялось кидаться на круг, с каждым разом всё яростнее. К туловищу присоединились черти. Горели, визжали, но не сдавались.
— Побудь пока тут, — сказал я Кощеевой башке. Воткнул меч покрепче в землю.
Выпрямился. И влупил по чертям, ломящимся в Защитный круг, Костомолкой.
Разом закрыл сектор в четверть круга, прокачанная Костомолка — это вам не мышь начхала. Ещё один сектор. Ещё…
Я поворачивался вокруг своей оси четырежды. Сил ухлопал немало. Зато и толпу чертей, облепившую Защитный круг, выкосило больше, чем наполовину. На бьющие в грудь молнии я уже привычно не обращал внимания. Закончим с делами, тогда и займемся бухгалтерией.
Раскатанные насмерть черти остались лежать на земле. Уцелевшие встряхнулись и снова, визжа, топча копытами трупы товарищей, бросились ломиться в круг. Вроде бы, всё как обычно… Или нет? Что-то ведь меня настораживает?