— Не получится у нас сегодня прически, ходить тебе растрепанной, моя бесценная, — низким, рокочущим шепотом, дразня ее, сообщил Захар.
Его ладони, уже отложив гребень, пробрались под футболку, в которой она спала. Нежно поглаживая, поднялись вверх по животу, в котором жаркая, тревожащая дрожь распускалась цветком пламени, обхватил ее грудь, накрыв алчными пальцами. Но все осторожно, нежно, бережно…
До сих пор чернел глазами, глядя на следы их первой ночи, медленно исчезающие с кожи Лэли.
Забавно, что она сама не заметила, а Захар так глубоко это воспринял, как свой провал или несостоятельность. И теперь будто бы каждым прикосновением компенсировал ей все засосы и отметины, где зубы чуть сильнее необходимого кожу сжимали, когда Захар своей ее делал. А Лэля… Да не было ей больно от той его ненасытной страсти, что оставила эти метки! Никакого дискомфорта!
Только он не слушал. И больше ни разу таким… диким, что ли, почти по-звериному жадным не был, как в первый раз. Хотя… Ух! У нее и сейчас внутри все вибрировать начинало, стоило вспомнить. Однако Захар, наоборот, настолько бережным и осторожным стал, словно боялся ее поломать. Так ласкал, будто она из тумана и облаков состояла вся, и могла развеяться, просто выдохни он чуть сильнее. Держал себя в тисках, как в железных обручах, что дубовые бочки накрепко обхватывают.
— Кто здесь против? — мигом задохнувшись, стоило ладоням Захара завладеть ее грудью, отозвалась Лэля прерывистым шепотом. — Не будет голова болеть от стянутых волос…
Она лукавила, у нее ни разу не болела голова, если косу плел Захар, а вот когда сама… Не знала почему, но руки как-то на инстинктивной привычке туго-туго затягивали пряди, как жгут, и чтоб ни единой волосинки не выбилось. И как ни старалась ослабить, сбивалась, все равно сильнее тянула, почти до слез на глазах. Потому Захар и вмешался первый раз, оттого и дальше стал все время просить разрешить ему для нее это сделать. Не могла понять, откуда такой рефлекс? Кто и когда приучил Лэлю именно так волосы убирать? Но нельзя было не признать, что у любимого выходит куда нежнее и мягче. Да и в эту секунду не о прическе думалось… Вернее, совсем уже не о ней!..
Сейчас держаться было легче… Не на расстоянии от Лэли, ха (!), с этим ему не совладать никогда, но себя в руках. Луна пошла на убыль, и его привычное безумие сдало позиции, приняв поражение в очередной раз. Правда, нельзя было не отметить, что даже это темное неистовство, что вечно жило в разуме Захара, благоговело перед девушкой, ответившей ему «да»…
Предки! Не верил, что подобное возможно, не надеялся уже, что встретит ту, кто к нему путь найдет, просто обнулив все иное. И именно тогда, когда разочарование достигло апогея, эта девушка очутилась в его доме, в его жизни и в руках Захара!
А ведь Лэля прекрасно ощущала, что с ним не все просто так. Он знал и понимал это. И она понимала. Да только, выходит, не это важно для Лэли… За что он ее ценил только больше!
Или он обманывается, и Лэля не понимает?..
Она ему ангелом казалась, хрупким, воздушным, точно из утренней дымки созданной. Такой же доброй и светлой, пронизанной лучами солнца. А он… На ее фоне Захар со своим безумием, которое продолжал прятать, реальным демоном воспринимался самим собою. Темным и невменяемым… Но как же он в ней нуждался! Больше всего в этой жизни! И как боялся, что исчезнет, убежит, если вслух будет правда произнесена…
Казалось, не надышаться ему этим воздухом, что рядом с Лэлей становился невыносимо ароматным и нужным! Не хватало кислорода! Этот жар под кожей, что исподволь постоянно тлел, то и дело грозя выжечь обоих до костного остова, когда падали изможденные в постель, не в силах расплести тела, потные, сотрясаемые невероятной дрожью общности и удовольствия.
Вот и сейчас: не думал вроде, помочь хотел, не в силах выносить, как она мучит себя, затягивая волосы так, будто наказывает за что-то… А стоило его жене податься назад, прижаться к нему спиной; достаточно было ему коснуться ее сладкой кожи, дурманящей его своей мягкостью и нежностью… Все! Все планы рассыпались прахом, отступая перед мгновенно вспыхнувшей потребностью сделать Лэлю своей неотделимой частью!
И Захар честно признавал, что уже не он управляет собственным телом, а чистые инстинкты.