«С какой целью вы это сделали, миссис Харгроув?»
«Цель? О, это была просто уловка, мистер Мейер. Но мы заработали восемьдесят тысяч долларов на входных билетах, что совсем неплохо. А кадиллак, который мы подарили в качестве первого приза за лучшую пародию, был подарен местным дилером.»
«Был ли конкурс на лучший костюм?»
«Ну, не только костюм. В конце концов, в комиксе Дэгвуд и Блонди одеты не так уж и необычно. На самом деле, я думаю, что именно простота темы объясняет её успех, разве вы не видите? Женщины, в конце концов, могли носить всё, что им вздумается, лишь бы они были блондинками. А мужчинам требовались только галстук-бабочка и немного помады для волос. Но приз вручался именно за общее впечатление. То, как пара шла и двигалась, её презентация, пародия на Блонди и Дэгвуда. Они все были в масках, вы понимаете…»
«В масках, да.»
«Да. Так что касательно судей не было абсолютно никаких сомнений в фаворитизме. Они могли судить только по… нематериальным параметрам. Действительно ли пара создала образ оживших персонажей комиксов.»
«Понятно. Если я правильно понимаю, то все женщины были в светлых париках.»
«Ну, не все.»
«Вы сказали.»
«Да, но некоторые из них были натуральными блондинками.»
«О, да, конечно.»
«Или, если не натуральные блондинки, то хотя бы принимающие небольшую помощь косметолога. Этим женщинам, конечно, не нужны были парики.»
«Конечно, нет.»
«Но вы правы, полагая, что общее впечатление от бального зала, полного трёхсот двадцати блондинок, впечатляет.»
«Да», — сказал Мейер.
«Да.»
«И все они в масках», — сказал Мейер.
«Да. И вот тут-то, по-моему, самое интересное, не так ли? Вы можете представить себе комнату, полную блондинок в масках? Разве это не выглядит очень весело?»
«Да», — сказал Мейер, — «это так. Миссис Харгроув, в профсоюзе музыкантов мне сказали, что дело происходило в отеле „Паломар“…»
«Да, в центре города, прямо напротив театра „Паломар“.»
«Какой бальный зал, мэм, вы можете вспомнить?»
«Да, бальный зал „Звёздная пыль“.»
«Это большой бальный зал?»
«Не такой большой, как их Большой бальный зал, но мы не хотели, чтобы зал был настолько огромным, что люди в нём будут метаться.
Нам очень хотелось, чтобы все эти блондинки в масках и мужчины в галстуках в горошек танцевали щека к щеке и ягодицы к ягодицам в более интимном зале. Вот почему мы выбрали бальный зал „Звёздная пыль“. В этом, видите ли, и заключалось всё веселье.»
«У вас была возможность поговорить с кем-нибудь из музыкантов в тот вечер, миссис Харгроув?»
«Только с мистером Купером. Мистер Купер занимался всеми приготовлениями для меня, мой контракт был заключён с мистером Купером, он предоставил обе группы. Они были очень хороши. Другая группа играла музыку латинского типа, вы знаете?», — сказала она и, подняв обе руки, щелкнула пальцами.
«Но, кроме мистера Купера, вы не разговаривали ни с кем из музыкантов обеих групп?»
«Нет, сэр, я не делала этого.»
«Значит, имя Джорджа Чеддертона ничего вам не говорит?»
«Ничего вообще.»
«Или Санто Чеддертона?»
«Ничего», — сказала миссис Харгроув.
Всю дорогу вверх по городу Мейер вспоминал выражение, которое использовала миссис Харгроув: «множество маргариток». Если вывести последнее слово из разряда собственных имён и отнести его, так сказать, к общему существительному во множественном числе, то получится «плеяда маргариток», что, как показалось Мейеру, было на редкость удачным названием для романа. В последнее время он стал замечать, как много паршивых романов имеют очень хорошие названия, и начал подозревать, что хорошего названия достаточно, чтобы продать даже самую захудалую книгу. Он мог видеть название «Плеяда маргариток», украшающее обложку романа в твёрдом переплёте. А на обложке книги в мягкой обложке оно было напечатано, возможно, менее изысканным шрифтом: «Плеяда маргариток». Он мог видеть это в огнях на рекламном щите кинотеатра: «ПЛЕЯДА МАРГАРИТОК». Ему очень нравилось это чёртово название.
Вернувшись в отдел, он рассказал Карелле о встрече с миссис Харгроув, а Карелла — о своих визитах к двум людям из списка имён — Бастеру Грирсону и Лестеру Хэнли, которых с Чеддертоном связывали сугубо деловые и несколько случайные отношения. Один из них выразил удивление, что он мёртв, другой прочитал об этом в газетах. Карелла и Мейер согласились, что чертовски жаль, что в тот вечер семь лет назад среди присутствующих было так много блондинок — натуральных, обесцвеченных или без волос, — ведь всё, что они знали о женщине, которая провела с Санто значительное количество времени, — это то, что она была высокой, ивовой блондинкой калифорнийского типа. Это был первый случай, когда слово «ивовая» прозвучало в их речи; Мейер использовал это прилагательное, возможно, потому, что с тех пор, как он покинул миссис Харгроув, он стал мыслить романически.