— Зачем?
Этот простой вопрос поставил будущего президента в тупик.
— Что «зачем»? — Уайт повернулся и недоуменно посмотрел на меня.
— Зачем успешно орудующему наркосиндикату наживать себе лишнюю головную боль, основывая религиозное движение?
— Потому, Тедди, — с упором произнес кандидат в президенты, — что религиозная деятельность не облагается налогами.
— А-а… — Не знаю, почему автоматически считается, что кандидат в президенты непременно глуп как пробка. Мне никогда не приходило в голову, что Джонсон Уайт может придумать то, на что не способна я сама. Но он придумал. И это действительно имело смысл. — Если Калки сумел додуматься до такого, то он гений.
— Или Лоуэлл. Мы считаем, что настоящим мозгом новоорлеанского синдиката является Лоуэлл, а Калки — всего лишь исполнитель. И, конечно, участник телешоу. Одиннадцать с половиной минут! — При мысли о том, что Калки обладает драгоценными минутами «прайм-тайм», а он нет, на глазах Уайта проступили слезы. Он вздохнул. А потом заговорил снова: — Они отмывают деньги через свои американские ашрамы. Делают вид, что это поступления от зарубежных вкладчиков. Потому, что каждая добропорядочная религия в Соединенных Штатах свободна от налогов, у них развязаны руки. И они вовсю пользуются этим. В прошлом году они купили большие земельные участки и несколько компаний на западе Северной Дакоты. Тедди, эта штука — настоящий спрут. И поэтому вы должны помочь. Помочь своей стране. И этим несчастным детям, которых приучают к «бурому сахару», а то и к чему-то пострашнее.
Хотя туристы из кабинета напротив не могли слышать, о чем идет речь, они безошибочно уловили в голосе Уайта патриотический подъем, столь же неприкрытый и столь же заразительный, как первые такты Боевого Гимна Республики. Я видела, что они готовы захлопать.
Я закрыла блокнот.
— Сенатор, я не могу сказать вам, что собирается делать «Сан». Договаривайтесь об этом с мистером Дэвисом. Я могу только одно: собирать материал. Публикуют его они.
— Вы можете оказать мне большую помощь, Тедди. — Он снова заговорил с акцентом красношеего. Слово «помощь» прозвучало у него как «пом…щь». — Вы очень симпатичная девочка. Даже чересчур. — В воздухе снова завитала мысль о связи на одну ночь. Точнее, на одно утро. Американские сенаторы пользовались репутацией людей сексуально ненасытных, но импотентов. Несколько лет назад у Арлен был роман с одним сенатором от штата Аризона. Она рассказала мне все.
— Сенатор, вы мнете мне платье.
Крошечная ножка Уайта отодвинулась.
— Что, — спросил он, — вы делали последние несколько дней с Джайлсом Лоуэллом? И как и когда вы прибыли в Вашингтон?
— Сенатор, мое дело знать, а ваше — догадываться.
— В таком случае вы будете вызваны повесткой в сенатскую комиссию по контролю и борьбе с наркотиками и обязаны будете дать показания под присягой.
— Первая поправка к конституции. Я имею право не называть свои источники информации. — Я воспользовалась избитым журналистским приемом, хоть и сделала это в несколько шаржированной форме.
— Решение Верховного суда по этому вопросу еще не отменено, — отбарабанил Уайт столь же избитый ответ. — Вас можно обвинить в неуважении к конгрессу. — Затем он одарил меня умильной улыбкой в стиле красношеего. На его глазах выступили две слезы, вызванные любовью ко мне и всему человечеству. — Тедди, но я не хочу, чтобы мы с вами оказались в двусмысленной ситуации, потому что безмерно восхищаюсь вами как летчицей и Американкой с большой буквы.
— Спасибо. — Я добавила в его бочку меда ложку дегтя. — Я не могу сообщить о докторе Лоуэлле ничего интересного. Я прилетела с ним в Вашингтон в частном самолете и оставалась с ним в отеле «Джефферсон Армс», номер 437. Это не приглашение. Последние несколько дней я болела гриппом, и доктор Лоуэлл действовал как мой врач. Я согласна с вашими общими выводами относительно «Калки Энтерпрайсиз». Я тоже убеждена, что они имеют дело с наркотиками. Теперь я понимаю, что они основали новую религию, чтобы отмыть деньги. Все абсолютно ясно, кроме одного. При чем тут конец мира?
— Просто приманка. Все в стране только и говорят, что об этих плакатах. Каждый комик на телевидении отпускает шутки насчет «Конца». Калки ведет себя, как барон Мюнхгаузен, который заявил, что в такой-то день полетит верхом на ядре. Такое заявление автоматически взвинчивает цену на входные билеты. А тут еще лотерея «Лотос»! Все попадаются на этот крючок. На прошлой неделе я сам чуть не выиграл пять тысяч долларов. Не совпала всего одна цифра.